Затем я вылетела со своей группой – всего шесть пар истребителей. Еще перед вылетом я предупредила своих девочек: «Садиться будем на пятачок с коротким разбегом, будьте внимательны и осторожны». Я села первой, отрулила в сторону и стала наблюдать за посадкой группы. Прекрасно, как всегда, приземлилась моя Марийка Кузнецова, за ней Тамара Памятных, и остальные летчицы. Поставили машины под маскировочными сетями и стали обживать новое место.
Тут и там на лесной опушке стояло несколько почерневших от времени хижин, вернее – будок. В этих будках мы и поселились. Жутковато было нам в первую ночь в этой глуши.
А наутро, получив приказ по радио, я подняла свою группу в воздух.
Под крыльями наших машин плывет опаленная огнем курская земля. Черный дым пожарищ стелется по ней – запах гари достигает даже кабин самолетов. В воздухе много машин. Рвутся зенитные снаряды. Мы ходим большими кругами над объектом, держа радиосвязь с командным пунктом. В эфире очень шумно. То и дело слышу в наушниках голоса незнакомых мне летчиков, отрывистые команды:
— Атакую, прикрой!
— Внимание, слева «мессер»!
Это ведут бой истребители из других частей. Воздушное сражение разрастается, небо раскалывается от рева моторов и пушечно-пулеметного огня, одна команда с земли сменяется другой.
Сквозь шум и треск в шлемофонах слышу голос одной из летчиц моей группы:
— Соколы! Впереди, ниже нас, самолеты противника!
Осматриваюсь. Да, большая группа «Юнкерсов» идет – не к нашему ли объекту подбирается? Не менее двадцати машин… но считать некогда. Быстро принимаю решение:
— Атакуем!
Боевой разворот. Мой «ЯК» стремительно сближается с одним из «Юнкерсов» и заходит ему в хвост.
Испытываю знакомое возбуждение боя, ловлю немца в прицел. Нажимаю на гашетку. Кто-то из наших летчиц одновременно со мной атакует вражескую машину. Бьем длинными очередями. В наушниках взволнованный голос Маруси Кузнецовой:
— Бей Зулейха, прикрываю!
Отчетливо вижу черные кресты на плоскостях «Юнкерса». Пропороть ему брюхо! Снова длинная очередь. Неуязвимый он, что ли, проклятый «Юнкерс»?… я уже почти вплотную сблизилась с ним. Стреляю и думаю: «Если не собью, буду таранить…».
И тут вижу: «Юнкерс» окутался клубами дыма. Волоча за собой черный шлейф, он пошел вниз.
Не помня себя от радости, кричу своей ведомой:
— Марийка, одного сбили!
Не слышу в шлемофонах ответа. Оглядываюсь – и вижу, как от моей машину отвалил «Мессершмитт». В пылу боя я и не заметила, как он зашел ко мне в хвост. Но Маруся Кузнецова была начеку. Она вовремя прикрыла меня огневым щитом и отразила атаку «Мессершмитта».
Вот спасибо тебе Марийка! Но только на земле, посадив машину и увидев, как изрешечены пулями ее ланжероны и рули, я поняла, какая опасность мне грозила…
Крепка боевая дружба связывала нас с этой чудесной девушкой, мы были неразлучны не только в воздухе, но и на земле.
В атаку, девчата!
Не проходит и недели, как немецкое наступление захлебывается. Считанные километры удалось им пройти, а нагромоздили они горы трупов своих солдат и целые кладбища машин.
12 июля наши войска перешли в контрнаступление на севере и на юге Курской дуги. Советские танковые колонны устремились к Орлу и Белгороду. Днем и ночью тяжелый молот артиллерии дробил немецкую оборону. Враг отчаянно сопротивлялся. Он бросал воздушные эскадры на города, освобожденные Советской армией, на железнодорожные узлы.
Наши «ЯКи» по-прежнему висят над станицей, надежно укрывая ее от бомбовых ударов.
Днем, патрулируя в воздухе, мы чувствовали себя прекрасно. Но по ночам, не скрою, нам было страшно и тревожно. Черный лес шумел за окном. То где-то ракета взовьется, то ночная птица крикнет. Помню, сидели мы как то вечером у меня в тесной будке, при тусклом свете свечи играли в домино. Вдруг Рая Сурнаневская как вскрикнет:
— Ой, девочки! Кто-то заглянул в окно…
Мы выскочили из будки. Вокруг темнота, хоть глаз выколи. В лесу сова ухает. Жутко. В такие ночи мы нет-нет, да и вспоминали, что мы, хоть и боевые летчики, а все-таки «слабый пол»…