Трудящиеся Мариуполя, поддерживая тесную дружбу и связь с летчиками- освободителями, начали движение по сбору средств на приобретение самолетов. Самолет, построенный на средства школьников, был передан Ивану Бабаку, он летал на нем в небе Украины, Молдавии, Румынии, Польши, Германии.
Когда в начале 1945 года Бабака назначили командиром 16-го полка, подарок мариупольских школьников принял Григорий Дольников.
Иван Бабак всегда очень живо откликался на даваемые ему комсоргом, парторгом полка поручения — выступить перед комсомольцами или на митинге в полку, в эскадрилье, и делал это от души.
Таким вот зажигательным и памятным было его выступление на известном комсомольском активе дивизии, о котором писалось в «Комсомольской правде», посвященном предстоящему наступлению на Сандомирском плацдарме. Иван Бабак говорил горячо, от всего сердца. Говорил о том, что «летать нужно смело и честно, советский летчик не может покидать поле боя, пока не расстреляет все до единого патроны».
Призывая в своих выступлениях бить фашистов, не жалея сил и даже жизни, он сам был примером во всем.
Когда при отступлении в 1942 году возникла необходимость как-то перебазировать механиков самолетов на новый аэродром, то он горячо откликнулся на предложение посадить механика за бронеспинку своего самолета.
А вот как описывает один из своих боевых вылетов Иван Бабак, при этом обращая внимание на то, что случается, когда летчик отрывается от своей группы: «Увлекшись атаками вражеских колонн, я не смог своевременно подстроиться в боевой порядок, оторвался из-за этого от группы. В это время на меня ринулось шесть «Мессершмиттов». Мой самолет был в конце концов подбит: машина частично потеряла управляемость и начала гореть. На выручку мне бросились все летчики группы. Они оттеснили «Мессершмиттов», сбив при этом двух из них. Едкий дым врывался в кабину, отчего становилось тяжело дышать, слезились глаза. Пошел на вынужденную посадку. Приземлился прямо на улице села Эльхотова, расположенного на берегу Терека, в том месте, где он вырывается из гор. Ко мне сразу же подбежало несколько подростков: «Давайте мы поможем погасить пожар на самолете. Покажите, где горит». Я только смог показать им люк, где были инструменты. Смекалистые ребята быстро выбросили куски горевшей защитной ткани из самолета. Огонь удалось погасить. Появилась санитарная машина. Врачи приказали: «Раздевайтесь, вам надо оказать первую медицинскую помощь!»
Я вначале запротестовал. Хотя кровь продолжала струиться из-под рукава рубашки (осколки снаряда впились в правое плечо и в ногу), боли я не ощущал, но пришлось подчиниться. Меня основательно забинтовали. Я улетел на свой аэродром. Только приземлился и вылез из самолета, как тут появился Дзусов.
— Товарищ командир…
— Отставить! Все знаю. Кровью истекает, а еще козыряет. Немедленно в санчасть.
— Товарищ командир! Пусть механики заменят подбитые детали, и я снова полечу на задание…
— Какие могут быть задания? Ишь ты, уговаривать меня еще будет… Отправляйтесь в санчасть!
Там у меня вынули несколько торчащих осколков и забинтовали. А командир сказал: «Залечи раны, наберись сил. Воевать нам придется еще долго. А еще — это мой приказ! Кушать не меньше двух порций!»
Закончилась передышка, дивизия пополнилась новыми молодыми летчиками и самолетами и должна была приступить к боевой работе. Иван Бабак с большим вниманием и дотошностью объяснял молодым летчикам особенности полетов на «Аэрокобре», как должен вести себя летчик-ведомый в воздушном бою, учил точно выполнять команды, предостерегал от излишнего азарта.
Когда полк собирался перелетать с аэродрома Черниговка на другой аэродром для тренировок к боевым вылетам, командир полка С. И. Лукьянов предложил Ивану Бабаку выбрать себе ведомого из новичков. Бабак выбрал Григория Патрушева, который недавно окончил среднюю школу и прошел ускоренный курс в авиационном училище. Командир полка не согласился с этой кандидатурой и сказал Ивану Бабаку, что младший лейтенант Патрушев еще «зеленый», его многому надо учить, есть более подходящие летчики, да и возиться с ними придется меньше… «Нет, товарищ командир, я уж лучше повожусь!»
В первом же тренировочном полете при посадке во время руления самолет Патрушева скатился с рабочей полосы, попал в небольшую выбоину правым колесом, которое отломилось. Самолет лег на плоскость и завертелся вокруг нее. В это время подъехал на машине комдив Дзусов:
— Как же ты мог? Здесь, в мирной и спокойной обстановке, ломаешь самолет?
Патрушев, вытянувшись в струнку, молчал. Как только Дзусов отошел в сторону, Бабак приблизился к Григорию и прошептал ему:
— Проси у Бати прощения! Обещай, что кровью искупишь свою вину в бою!
Когда Дзусов вернулся к Патрушеву, тот шагнул к комдиву и уверенно, хотя и дрожащим голосом сказал:
— Товарищ полковник! Свою вину я кровью искуплю в будущих боях. Поверьте мне!
— Ну что же, посмотрим. А вину прощу, только когда собьешь первого фашиста.
Дзусов — этот темпераментный кавказец — знал и верил, что если настоящий летчик обещает — обязательно сдержит слово. Так было и с Григорием Патрушевым — учеником и напарником Ивана Бабака. Успел он до конца войны сбить до десятка фашистов и многократно искупил свою вину за допущенную оплошность в начале своей боевой работы.
Бабаку совершенно чуждо было чувство зависти. Он всегда радовался и рассказывал другим об успехах своих товарищей и учеников. Так, во время жарких воздушных боев под Яссами, когда он шел на смену Александру Клубову, окончившему бой, услышал голос генерала Утина со станции наведения: «Ай да Клубов, ай да молодец! Поздравляю всех! Всех представляю к награде! Молод-цы, молод-цы!!!» Иван восхищался и рассказывал другим, как увидел семь или восемь костров на земле от догорающих «Мессершмиттов», сбитых группой Клубова.
Он всегда старался помочь товарищу достигнуть высоких результатов. Так, например, в полк прибыл новый летчик Василий Бондаренко со строптивым, своеобразным характером. Многие летчики не хотели идти с ним вместе на задание. Ему стали поручать воздушную разведку, осуществлять связь с нашими наступающими наземными войсками, а ему хотелось участвовать в воздушных боях. Бабак решил помочь ему. Он сказал Василию Бондаренко: «Товарищ лейтенант, я вас возьму к себе, но при одном обязательном условии: будьте в бою высокодисциплинированным. Запомните, малейшей оплошности, неточного или несвоевременного выполнения команды я вам не прощу». Многие летчики открыто не одобряли решения Бабака и предупреждали его о возможных нежелательных последствиях.
Но Василий выдержал экзамен на доверие. Иван Бабак назначил его во время Львовско-Сандомирской операции своим помощником. За мужество и отвагу Василий Бондаренко был удостоен звания Героя Советского Союза.
Дивизия вышла на Берлинское направление. Старшего лейтенанта Ивана Бабака назначают командиром 16-го гвардейского истребительного авиаполка — полка, которым командовал сам А. И. Покрышкин.
Пришло в полк ответственное задание. Бабак берет себе в ведомые младшего лейтенанта Козлова, только накануне прибывшего в полк из авиаучилища. Они провели штурмовку эшелона с орудиями, машинами, солдатами противника, и вдруг самолет Бабака загорелся. Козлов в ужасе восклицает: «Что делать? Я не знаю, куда мне лететь!»
Бабак объяснил Козлову, как прилететь в полк, сообщил ему курс, скорость и время полета. А сам попытался перетянуть через линию фронта и потерял сознание. Очнулся, когда его уже окружили фашисты с овчарками. Плен. Пытался организовать побег, но был так слаб, что его несли на себе товарищи, чтобы ослабевшего узника не расстреляли конвоиры. Бабак пробыл в плену месяц. Тем временем закончилась война, и Бабак с другими пленными оказался в расположении союзников, освободивших их из концлагеря. Один из пленных летчиков крикнул: «Передайте Покрышкину, что Бабак жив!» На четвертые сутки Бабака вызвали в штаб союзников, и он увидел Покрышкина, Трофимова и Сухова. От счастья не мог слова вымолвить.