Прошло много лет, а мне и сейчас стыдно за свою тогдашнюю настырность, но в молодости не очень соображаешь, как политичное себя вести, да и очарован я был простотой и внимательным отношением Анохина. Сергей Николаевич, человек глубоко порядочный и принципиальный, не мог и не хотел воспользоваться своим авторитетом для "проталкивания" в школу испытателей летчика, на самом деле не имеющего особенных данных для этого.
В ШЛИ предпочитали брать подготовленных военных летчиков, летающих на современных самолетах, имеющих опыт полетов в сложных погодных условиях, опыт боевого применения, а тут просится в испытатели пилот, летающий только на легких поршневых машинах, для которого Ан-2 — уже корабль!
Так что, звоня Анохину, я понимал, что мне особенно рассчитывать не на что, но для меня и так уже было много — слышать его какой-то очень своеобразный, негромкий, душевный голос и ощущать участие к себе этого человека.
Положение изменилось, когда я попал в сборную. Я видел, что Анохину это приятно, чувствовалось, что я заинтересовал его уже не просто как летчик, мечтающий об испытательной работе, а как человек, выбравший свой путь к осуществлению своей мечты и усердно этот путь прокладывающий.
Сам выдающийся пилотажник, Сергей Николаевич ценил в летчиках стремление овладеть искусством высшего пилотажа и понимал, что летчик, достигший в этом деле какого-то успеха, сможет неплохо выполнять и другую работу.
Как-то в Тушино на аэродроме появилась бело-голубая "Волга", из нее вышли генерал А. К. Пахомов — начальник всей авиации ДОСААФ — и С. Н. Анохин. Понаблюдали они за полетами — наша подготовка к чемпионату подходила к концу, и работали мы неплохо, — поговорили с тренерами и уехали. Как я узнал впоследствии, в этот день Сергей Николаевич написал мне рекомендацию в школу испытателей.
При оформлении документов в школу мне показали эту рекомендацию, и я на всю жизнь запомнил несколько строчек, написанных очень аккуратным почерком, и всю жизнь благодарен Сергею Николаевичу Анохину за его помощь, считаю его своим крестным отцом, благославившим меня на выбранный путь. Несомненно, рекомендация "самого Анохина" сыграла решающую роль в моем зачислении в ШЛИ, хотя были и другие немаловажные факторы.
После чемпионата меня сердечно встретили в доме Анохиных — и поздравили, и посочувствовали, — и Сергей Николаевич посоветовал мне увидеться с начальником Управления летной службы МАП Л. В. Чистяковым, который обо мне уже знал.
Леонид Васильевич встретил меня весьма любезно, предупредил о большом конкурсе в ШЛИ и, в свою очередь, предложил съездить в школу, познакомиться с её руководством и инструкторами. В общем, я увидел, что мной заинтересовались.
Заместитель начальника школы Михаил Кондратьевич Агафонов, посмотрев мою летную книжку, сказал, что с таким налетом — а у меня к тому времени было около 1700 часов и почти 7000 полетов — я для ШЛИ вполне подходящий человек; об отсутствии реактивного налета уже никто не вспоминал…
В Новосибирске я извелся от нетерпения — ждал вызова из школы. Работал, готовился к будущим соревнованиям, участвовал в показательных выступлениях, но мысли были об одном: примут ли в школу.
В самом начале 1963 г. пришел долгожданный вызов: я приглашался для проверки техники пилотирования на МиГ-15УТИ. Для меня это выглядело несколько диковато — какая может быть проверка на самолете, который я видел только со стороны, ни разу даже в кабине не сидел! — но тут уже начиналась специфика школы. Почитал я все, что мог найти, об этом самолете и полетел в Москву.
Собралось нас — «досаафовцев» — трое: Лойчиков, Юрий Абрамович и я. Все мы имели примерно равные шансы: Лойчиков и я были инструкторами аэроклубов, членами сборной страны. Абрамович, хотя и не являлся профессиональным летчиком, имел большой летный опыт, много лет пролетал в аэроклубе спортсменом-летчиком и инструктором-обшественником, участвовал в парадах в Тушино, даже имел за это орден.
Кое-какие преимущества и Владислав, и Юрий передо мной имели: Слава на три года моложе, студент-вечерник МАИ, да и спортивных достижений побольше: Юра работал ведущим инженером в ЛИИ, принимал участие в летных испытаниях, его хорошо знали, и он досконально знал всю обстановку в школе.
Закончилась затея с нашей проверкой тем, что слетал на МиГ-15УТИ только Абрамович, нас же с Лойчиковым отправили восвояси, сказав в утешение, что примут и так, без проверки… Дело в том, что для прохода на испытательный аэродром нужно иметь соответствующий документ, о котором у себя в аэроклубах мы и не слыхали. Пришлось ехать домой несколько огорченными тем, что не удалось полетать на реактивном истребителе.