Но это было потом. А пока я запихивал с мрачными бурилами тротиловые «колбасы» в жижу под вечной мерзлотой, а вечерами выходил по рации на связь с руководством и выяснял результаты нашей работы. Результаты частенько бывали погаными, и руководство не стеснялось в выражениях. Но я немного разбирался в обработке результатов (несколько сезонов в Закавказье отработал, выполняя функции техника и инженера), и в конце концов проверил обоснованность претензий. Оказалось, начальство попросту кое в чем не разобралось, причем ошибка носила профессиональный характер. На очередной разнос я с цифрами в руках ответил, кроя горе-специалистов чуть ли не матом. Весь этот диалог на коротких волнах и повышенных тонах в восторге слушали все вышедшие в тот момент на связь техники и взрывники на нескольких сотнях верст арктического побережья. Начальство обиделось и пообещало после Нового года сослать меня за строптивость из «заряжающих» взрывников во «взрывающие». Физически это было, конечно, тяжелее, а заработать можно было столько же, если не меньше. Но мне давно надоели угрюмые повествования помбура о его брательнике-чекисте и жлобство бурилы. Так что я был только рад грядущему перемещению. Но скоро сказка сказывается, а жизнь на Севере хитрее любой Шахерезады.
Под Новый 1978 год на пересечении двух профилей в шестистах верстах от базового поселка съехалось три группы – мы, топографы и рабочие с техниками. По случаю праздничка прилетел списанный десантный вертолет и забрал всю компанию пить-гулять и мыться в бане в стольном граде Варандее. Однако бросать без присмотра технику в тундре все же нельзя. Поэтому в каждой группе осталось по одному-два человека – сторожить добро. К великой моей радости, я считался штрафником и, естественно, оказался одним из отверженных. Всем таким грешникам полагалась новогодняя пайка из пары яблок, апельсина, шоколадки, банки шпрот, пол-литры «Спирта этилового питьевого» (как сейчас помню – 9 руб. 09 коп.) и семисотграммового «фугаса» «Вермута красного» нарьян-марского (!) разлива – дивного напитка, на одну треть состоявшего из осадка. Но на Новый год традиция требует еще и шампанского, а шампанское завхоз предпочитал по каким-то запредельным ценам продавать пропившимся на базе работягам после баньки вместо пива. Поэтому в наше стойбище оно было отпущено из расчета бутылка на двоих. В результате я, после месяца в избушке-камере вчетвером с малоприятными бурилами предпочитавший побыть один и с огромным удовольствием слушавший под спиртяшку музыку по транзистору, сочиняя двойной венок сонетов, был вынужден без четверти полночь отправиться к соседям в поисках напарника на свое законное «Советское Шампанское». В каком-то смысле это оказалось даже к лучшему. Топограф Володя оказался парнем вполне своим, да и остальные были нормальными мужиками. Отдав должное традициям, около половины второго ночи я вернулся в свой балок и открыл тетрадку со стихами.