Справедливости ради заметим, что у мисс ффифс была довольно-таки своеобразная система преподавать историю маленьким детям. Иногда я слышал из коридора, как она смело врубается в анналы Столетней войны.
«И вот тогда король Эдуард III, которого вел один из ваших крестьян, Гобен Агаш, перешел river[87] Сомму и достиг деревни, которая называется Креси, где он made up his mind to wait and see»[88].
И король английский стал ждать. И он видел, как приближаются французские рыцари. И так началась история, которой суждено было длиться сто лет, история вооруженных луками из гибкого ясеня, с колчанами стрел на боку, стремительных английских стрелков, бодрых и легких на подъем, и неуклюжих французских рыцарей в тяжелых латах, которые тщетно пытались атаковать англичан под градом стрел и которым всегда не везло из-за дождя. Too bad for the French[89]… Но, тут же уточняла мисс ффифс, ими badly led[90], они задыхались в своих шлемах с забралами, и их методы ведения войны были (уже тогда!) old fashioned[91].
Нередко зимними вечерами я подолгу думаю о Столетней войне, вспоминая все эти названия — Креси, Пуатье, Азенкур, которые где-нибудь в дорсетском колледже звучат как победные клики, тогда как всего в двадцати милях оттуда, в нормандском лицее, они отдаются звоном погребального колокола по французскому рыцарству. И в надвигающихся сумерках, когда пятьдесят маленьких гордых англичан чувствуют, что в их жилах течет кровь Черного принца, грусть переполняет сердца пятидесяти маленьких гордых французов, которые видят, как Иоанна Доброго (но весьма неосторожного) увозят в плен в Англию…
Too bad, really…[92]
А мисс ффифс стремительно продвигалась по истории. Ей было очень sorry for Joan of Arc[93] за то, что ее сожгли на костре как колдунью (witch), но она тут же уточняла, что суд, вынесший приговор, состоял из французов и что король Карл VII ничего не сделал, чтобы to aid the girl (stupendous!)[94].
Вскоре она добралась и до Бонапарта. Она не упомянула ни о Трафальгарской битве, ни о Ватерлоо, по ее словам Веллингтон разгромил Наполеона уже при Вимейро, remember (запомните) Ви-мей-ро… В конечном счете маленький неугомонный человек в funny[95] черной треуголке так и не смог осуществить своей заветной мечты: достичь берегов Англии. Потому что имелось море (the sea), а главное — the Br… the Bri… the British navy, dear[96]…
Наполеон лишь издали, всего несколько минут видел Англию с борта «Беллерофона», но…
— But he was not permitted to land[97]…
Ведь не всем разрешается высаживаться на берег, you see (понимаете)? И Наполеону, будь он хоть трижды Наполеон, пришлось подчиниться British rule… Британским правилам… Все это, должно быть, не слишком убедительно звучало для Марка. Мисс ффифс удивлял его грустный вид… Она не в силах была понять, что в мозгу бедного ребенка происходила страшная борьба генов, что в нем жило что-то от Веллингтона и что-то от Наполеона, и у человека в маленькой треуголке, столь привлекательного, несмотря ни на что, были даже некоторые преимущества, и что во французской половине мозга мальчика Груши вовремя прибывал в Ватерлоо, тогда как мисс ффифс добиралась уже до Святой Елены.
Царствование мисс ффифс продлилось год и десять месяцев. Оно окончилось после того, как третья кухарка и шестая горничная, которых она доняла своими требованиями и привычкой к early morning tea[98], попросили расчет.
И вот в один прекрасный день, убедившись, что в характере французов есть что-то неискоренимое (может быть, в каждом из них живет антимисс?), она покинула нас, преисполненная чувства собственного достоинства, сделав все, чтобы to make a real man of Marc[99]. Но тот испепеляющий взгляд, который она бросила на меня, хотя сама вынудила меня отказать ей от места (пришлось выбирать между ней и кухарками) — о, мисс ффифс!.. ваш убийственный взгляд будет преследовать меня и в могиле.