живот, и я отлетела к противоположной стене, упав на спину. Руку я уже не
чувствовала. Она просто болталась, удерживаемая мышцами, полностью
раздробленная. Глаза закрывались, болевой шок уносил меня в пучину тьмы.
В голове проносились яркие всполохи, как будто крича о том, что организм
уже на грани. Но просить о пощаде я не собиралась.
Он подошёл ко мне, скидывая одежду на ходу, и взялся за полы моей
накидки. Я пыталась поднять здоровую руку, чтобы сделать хоть что-то,
остановить его хоть как-то, но рука не слушалась. А он просто смеялся, в его
глазах сверкало удовлетворение от своей победы. Он уже ликовал,
праздновал свой триумф, победу надо мной. Но он не знал Ольгу Ланскую.
Если мне суждено умереть сегодня — я умру, но и он меня запомнит надолго.
С трудом пошевелив ногой, я подняла её и ударила его в пах. Пусть он и
Дьявол, а всё тот же мужик.
— Сука! — взревел он, и на меня посыпались удары, один за другим.
Он бил меня долго, пока моё лицо не стало абсолютно синим. Теперь я не
чувствовала и лица тоже. Глаза не открывались, губы были разбиты в кровь
до неузнаваемости. Нос тоже, так что я с трудом дышала. По-моему, даже
пары зубов не стало. Ну да, и что? Какая разница, какой я стану, когда
отправлюсь в вечно заключение, в котлы и печки ада? Сплюнув на пол, я
попыталась открыть глаза. Совсем чуть-чуть, но получилось. Даже в эти
щёлки я видела его, стоящего надо мной и прожигающего меня безумным
взглядом. Он наклонился, просунул руку мне под накидку и провел когтями
по животу, вонзая их в мягкую кожу, словно нож в масло. Боль была
невыносимой, поэтому я закричала и забилась на полу. Он надавил сильнее,
и когти вошли глубже, удлиняясь внутри. Я была уверена, что они прошли
сквозь меня и вышли из спины. Но раз я не умерла сразу, значит, не такие эти
раны были и глубокие. Он достал руку и облизал пальцы, смакуя кровь, точно
дорогое вино. Его взгляд светился похотью и жаждой убивать, а губы были в
крови, как у дикого животного, вернувшегося с охоты.
— На сегодня всё. Эти шрамы будут напоминать тебе обо мне, а завтра я
оставлю на тебе новые. Отдыхай, малышка, — бросил мужчина и стал
уходить.
— Да пошёл ты, урод! — крикнула я, точнее, прохрипела ему в след.
За это он выпустил разряд огненной молнии в мою сломанную руку. В итоге,
от неё ничего не осталось. Она просто превратилась в сгоревшую культяпку.
Боли не было. Наверное, потому, что рука уже была мертва. Жуткое зрелище.
Меня вырвало. Прямо на себя, так как я не могла встать. Запах сожжённого
мяса забил мой сломанный нос, заставляя дышать ртом, хотя и это не
спасало.
— Подумай над своим поведением, девочка, — прошипел, стоя в дверях. —
Сейчас тебя доставят в твой новый дом. Уверен, тебе там понравится, —
загоготал он и исчез.
Этим домом оказался подвал, в котором уже жили какие-то женщины. Они
находились в ещё худшем состоянии, чем я. У кого-то не было ног или рук, у
кого-то носа или ещё какой-нибудь части тела. Они все были грязными и в
крови. Запах разложения душил, перебивая даже запах, исходивший от моей
руки. В углу были свалены тела, как я поняла, трупы. Стены были заляпаны
кровью, пол тоже. Вот теперь мне действительно стало жутко.
— Как тебя зовут? — обратилась ко мне женщина без рук.
— Ольга. А вас? Что это за место? — спросила я, оглядываясь вокруг и
надеясь, что я просто сплю и вижу кошмар.
— Милая, это всё правда, — горько сказала женщина, проследив за моим
взглядом. — Я Кэтрин, а это Дина и Мелисса, там спят Эрика и Таня. А в углу…
Они уже никогда не проснутся.
— Где я, точнее, мы?
— В аду! — дико рассмеялась женщина по имени Дина.
Она выглядела устрашающе. И смех её был каким-то надрывным,
истеричным. Она была больна. Мне стало ещё страшней.
— Да, детка, мы в аду. А это место является элитным, здесь содержатся
любимые рабыни Дьявола и его друзей.
— Элитное? — Я была шокирована. Как они могли называть это проклятое
место, построенное на боли и крови, элитным? Они причисляли себя к
элите…. Они все были больны.
— Да, элитное. Мы — любимицы Хаоса, Боли и Мастера. Но иногда нами
пользуются приближенные к Повелителю демоны, — сказала Дина. Её глаза
возбужденно заблестели, а дыхание участилось.
«Какого Хаоса и Боли? Видно, они совсем уже спятили», — подумала я и
решила ничего не спрашивать, убеждённая, что эти бедные женщины совсем
плохи и лучше к ним лишний раз не лезть.
— А ты чья игрушка? — подала голос до этого робко сидевшая в углу
Мелисса.