на меня из другого конца подвала.
— Я не имею права смотреть на свои пальцы? — ответила я жестким тоном,
желая сразу показать им, кто, есть кто. Слабость нельзя проявлять не перед
кем.
— Имеешь, конечно. Извини за любопытство, — сказала она притворно
дружелюбным голосом, но глаза ее выдавали. Они были поддернуты
дымкой, то ли от безумия, захватившего ее, то ли от чего-то ещё.
Я очень не хотела здесь находиться. Но и сбежать было нельзя. С чего у меня
вдруг появилась такая уверенность? Я же даже не осматривалась вокруг. То,
что эти женщины до сих пор тут, ни о чём не говорит. Они были абсолютно
безвольны и ни на что не годны. Я не испытывала к ним жалости. А в чем
смысл этой жалости? У них, как скорей всего и у меня, выход один — та гора
трупов. Ну, так и зачем тратить время и душевные силы на жалость? Все мы
здесь оказались неслучайно. У каждой за спиной был грех, а то и не один. А
значит, сочувствие здесь было вообще неуместно. Таня и Эрика до сих пор
спали. Это было странно, но я опять же решила никого не трогать. Своих
проблем хватало.
— Ольга, может, познакомимся поближе? — голос Кетрин, которая, как мне
казалось, была настроена вполне доброжелательно по отношению ко мне.
Но я все равно не теряла бдительность. Опасность, как известно,
подкрадывается незаметно.
— Можно, — сказала я, хотя на самом деле, была бы дико рада, если бы они
оставили меня в покое.
— Откуда ты? И за что ты попала сюда?
— Я из России, из Сибири. Я ведьма. За это и очутилась здесь.
— Всего лишь ведьма? — презрительно фыркнула Дина. — Что же в тебе
такого особенного, что кто-то из свиты Повелителя обратил на тебя
внимание? — продолжала она настолько пренебрежительным тоном, будто я
была хуже некуда, какой-то падалью.
Ну, конечно, куда мне до них-то? Элита, как-никак.
— Милая, чтоб ты знала, я могла убивать людей красиво. — Мои глаза
вспыхнули, что заставило эту чокнутую забиться в угол сильней. — Я могла
убить человека, даже не притронувшись к нему, могла заставить его давиться
собственной кровью, истекать гноем и разваливаться на куски, — говорила я
с нарастающим тоном. — И это без единого касания, даже никогда не видя
этого человека раньше. Я могла убить словом. — Сделала паузу. — Ты
понимаешь, что это значит? — прошептала я, смотря ей прямо в глаза.
— П-понимаю... — начала заикаться она. — Но здесь ты все равно ничего мне
не сможешь сделать. Только Хозяин имеет право причинять мне боль, —
сказала Дина, действительно получая удовольствие от осознания своей
зависимости от какого-то ублюдка.
— Прекратите ссориться, — встряла Кетрин. — Мы должны быть едины.
Иначе нам не выжить.
— Нам и так, и так не выжить, — произнесла я, пытаясь заставить их
посмотреть на мир без своих розовых очков. И пусть сама я не расставалась с
надеждой выжить, но у них уже не было иного пути, кроме как стать еще
одним звеном в той пирамиде трупов.
— Не смей так говорить! — закричала Дина и бросилась на меня, целясь
своими грязными ногтями мне прямо в глаза.
Именно в тот момент я поняла, что рука мне все-таки пригодилась бы.
Единственное, что я могла сделать — увернуться от нее, упав на спину, и
начать ползти куда-то вперед, таща за собой культяпку и кое-как помогая
себе левой рукой. Так и еще раны на животе, которые только утихли, начали
ныть с новой силой. Боже, как это было больно! Но мне все же удалось
немного отползти от нее, моим преимуществом оказалось отсутствие одной
ноги у Дины. Раньше я этого не замечала, думая, что она здорова, так как она
сидела все время под какой-то тряпкой. И, честно говоря, я была
шокирована. Она прыгала за мной на одной ноге, осыпая меня проклятиями.
И почему я сразу ей не понравилась? Она просто возненавидела меня с
первого взгляда.
— Дина, успокойся! — крикнула Кетрин. — Как тебе не стыдно нападать на
слабых? У нее нет руки и вся накидка в крови, лицо разбито. Раны еще очень
свежи. Оставь ее в покое. Ваши силы неравны.
Дина остановилась буквально в двух шагах от меня и, кинув презрительный
взгляд в мою сторону, начала разворачиваться, чтобы пойти в свой угол. Я не
могла даже слова выговорить от подобного заявления! Я слабее, чем эта
безногая психопатка? Никто не будет за меня заступаться, кроме меня самой!
— Что, спасовала, дрянь? Поняла, что не доскачешь на своей кривой ножке?
— бросила ей вдогонку.
У Кетрин даже глаза расширились на мгновение. Проснулась Мелисса и тоже
смотрела на меня как на больную. Но ведь больной-то была совсем не я! Они