Выбрать главу

Комиссар обещал помочь мне. И вот в начале 1920 года с вещевым мешком за плечами я прибыл в Оренбург для поступления в кавалерийское училище.

Дела оренбургские

Сложная обстановка. — Друзья и враги. — В Константиновских казармах. — «Республика путь нам укажет». — Каширин, Акулов, Радус — Зенькович. — Мы прошли через это.

Когда я попал в Оренбург, там все еще дышало недавними жестокими схватками. Зажиточные слои оренбургского казачества были прежде одним из оплотов самодержавия, а после социалистической революции стали на какое-то время активным поставщиком кадров для белогвардейщины. Местный атаман Дутов, находившийся в сговоре с донским атаманом Калединым, организаторами «Добровольческой армии» белыми генералами Корниловым и Алексеевым, поднял антисоветский мятеж. В январе 1918 года красногвардейские отряды прогнали дутовцев и освободили Оренбург. Однако через полгода под напором сил контрреволюции они были вынуждены оставить город. Сформированная из красногвардейских отрядов Туркестанская армия дважды подступала к Оренбургу. Тем временем с запада надвигались красноармейские соединения, действовавшие в Поволжье. Под ударами с двух сторон враги Советской власти бежали, и в январе 1919 года Оренбург был освобожден вторично, на этот раз окончательно.

Но городу пришлось еще немало пережить. Перешедший в марте в наступление Колчак занял почти все Приуралье. Оренбург связывала с центром узкая полоска земли вдоль железнодорожной линии, идущей на Самару. Окруженные почти со всех сторон, местные рабочие героически отстаивали Оренбург от неприятельских армий Ханжина и Белова, казачьих корпусов Бакича и Дутова вплоть до июля. Только осенью напряжение спало. Колчак отступил в Сибирь, Дутов через Туркестан — к китайской границе. Тем не менее дважды заливавшая все Оренбуржье белогвардейская оккупация оставила в городе и его окрестностях многочисленные гнезда контрреволюции. Антисоветское подполье ждало лишь момента, чтобы поднять новый мятеж. По губернии бродили многочисленные банды. Обстановка оставалась тревожной.

Красных курсантов почти ежедневно привлекали к патрулированию, прочесыванию кварталов и караульной службе.

Со стороны железной дороги из Поволжья, за речками Сакмарой и Каргалкой и перед ними, приходилось вести постоянное наблюдение за селениями Бердинский, Нахаловка, Покровка, Покровскос и Приютово. Возле Атаманского озера непрестанно маячили подозрительные всадники. Скрывались они и у железной дороги из Орска и тракта на Уфу, в зарослях возле озер Лесное и Камышовое. С востока нам часто напоминали о себе хутор Благословенный и степи вдоль реки Урал. А с юга, со стороны железной дороги на Ташкент, нередко приходили тревожные известия из селения Карачи и со станции Меновой Двор. Некогда эта станция являлась крупнейшим пунктом меновой торговли со Средней Азией. Из приуральских станиц казачки привозили сюда знаменитые оренбургские платки; прибывали самарские и нижегородские купцы. С июня до ноября тут кипела Троицкая ярмарка. Среднеазиатские караванщики меняли шелк на платки, шитые золотом тюбетейки на хлеб и, нагрузив верблюдов, отбывали восвояси. Их провожало губернское чиновничество, размещавшееся в городском Караван-Сарае, большом здании восточного типа. А теперь, подобравшись ночью к балкам, где бродила банда Охранюка-Черского и скитались остатки алаш-ордынцев и валидовцев (казахских и башкирских националистов), красные курсанты могли увидеть отблески вражеских костров и услышать доносившееся откуда-то из степной дали заунывно-тягучее пение.

В самом городе положение тоже было не из легких. Крупнейшим предприятием считались Главные мастерские Ташкентской железной дороги. Значительная часть их рабочих была настроена по-боевому и исполнена пролетарского духа. Однако многие железнодорожники шли все еще за меньшевиками и подчинялись своим профсоюзам, где засели сторонники бывшего Викжеля (Всероссийского исполкома Железнодорожного профессионального союза), занимавшего оппортунистические позиции и враждебно настроенного по отношению к пролетарской диктатуре. Советская власти опиралась в Оренбурге на наиболее стойких рабочих Главных Мастерских, кожевенных предприятий (завод Дюкова за рекой Урал, сушильни и скотобойни там же и к западу от вокзала), кирпичных заводов (возле станции), лесных складов (у Товарного двора Орской железной дороги), двух пороховых погребов (возле женского монастыря и севернее Новых мест) и на несколько красных воинских частей. Но имелась в городе опора и у наших врагов.