Ксения сморщила носик и потерла рукой глаз, от дыма у неё моментально выступили слёзы и потекла тушь.
— Поэтому, Ксюша, приготовление шашлыков считается исконно мужским занятием! — резко развернувшись, я подтянул обладательницу аппетитных форм к себе и приласкал её пятую точку лёгким «лещом». Шварцкопф взвизгнула и предприняла попытку освободиться от хватки, но моя мозолистая, пропахшая дымом и маринадом, «грабка» быстро переместилась на девичью талию и пресекла попытки обрести свободу. Левой рукой из заднего кармана шорт был выхвачен чистый платок и протянут девушке. Стараясь не размазать остатки макияжа, Шварцкопф аккуратно промокнула выступившую влагу. — С древних времён считается, что мясо должны готовить мужчины.
— Да ну? — красиво изогнула бровь Ксения. — Что же ты не пошёл на повара?
— Ксюша, ты вроде умная, а Божий дар от яичницы отличить не можешь. Разве может сравниться истинное искусство приготовления шашлыка с кухонной плитой!? — продолжая придерживать «добычу» за талию, я отвлёкся на мангал, перевернул шампура и пошевелил кочергой угли. Ксения скрутила правой рукой фигу и прошептала что-то про то, что она сало не ест. — Приготовить вермишель «по-флотски» может каждый пентюх в нашей общаге, но не каждый индивид может приготовить мясо, так-то! Проголодалась? — неожиданно сменил я гнев на милость.
— А ты как думаешь?
— Ксюша, у тебя в предках случайно никто не затесался с Земли Обетованной?
— С чего ты так решил?
— Вопросом на вопрос, улавливаешь?
— Фу, Лёша, всё ты норовишь перевести в национально-политическую плоскость, тебе не приходило в голову, что это простая женская непосредственность?
— Милая, — я притянул Ксению к себе, — если бы на твоём месте была Завадсткая, то это была бы непосредственность, но ты девушка умная и красивая…
— О-о, ты мне льстишь!
— Отнюдь!
— И где ты таких высокопарных слов набрался, главное на голодный желудок?
— Ксю, разве можно так? Упоминаем о желудке, ты разрушила радужный замок, построенный в мыслях, от кого-кого, но от тебя я подобного не ожидал.
— Минуту назад ты сам спросил меня, не проголодалась ли я.
— Я не о еде спрашивал.
— Кобель! — Ксения обиженно надула губки и вырвалась из моих объятий. — Все вы одним миром мазаны.
— Как не стыдно подозревать меня в таких низких намерениях. Как ты могла?!
— Ну-ну, мальчик мой, твоё намерение не скрыть тугими плавками и гавайкой на выпуск.
— Данная физиологическая особенность мужского организма говорит, что мужчина отнюдь не железный… или железный, в зависимости от того, как посмотреть.
— Пошляк, — лениво протянула Ксения, полуприкрыв глаза и пытаясь оценить вздыбленные контуры, скрытые цветастой рубашкой.
— Не смотри на меня так.
— Не смотреть, как?
— Так, оценивающе, я отвлекаюсь. Спалю мясо, сама будешь горелые куски жевать.
— Как хочу, так и смотрю!
— А уж как я хочу!
— Кобель!
— Повторяешься. Вообще, ты шашлык хочешь? — Ксения кивнула. — Тогда быстро-быстро неси одноразовые тарелочки.
Шварцкопф, гордо задрав белокурую головку, фыркнула и степенно развернулась. Зря она так, стоило ей потерять меня из виду, как тут же последовал длинный шаг, и Ксения взвизгнула от очередного лёгкого «леща».
— Ты, вроде, за тарелочками пошла, — напомнил я ей.
Стоило Ксении чинно удалиться в сторону импровизированного банкетного стола, уже изрядно залитого брызгами из бассейна, как за моей спиной нарисовался виновник торжества и хозяин глубоководного корыта, в котором его двадцать минут коллективно полоскали, отмечая окончание грандиозного строительства.