«…Вторник, девятнадцать двадцать пять… (продолжительная лакуна на фоне шума работающего автомобильного двигателя), вторая двойка потеряла двоих. Страшный чёрный символизм, в двойке — двое. Господи, никому не пожелаю такой смерти. Нам по двадцать лет… (лакуна) Чувствую себя стариком. Час назад я убил двух демонов, одного из них порвал руками, не думал, что сорвусь, выпущу когти и порежу его на шнурки, за Валика, за Тундру, за пацанов и девчонок из мотострелкового полка…, как теперь кровищу отмыть? (продолжительная лакуна) С-с-сука… Теперь меня боятся свои же, только Люба в конце задания жалась ко мне. Говорит, со мной рядом не так страшно… Я её понимаю, только мне самому страшно. Боюсь свихнуться (минутная тишина).. Двадцать семь мотострелков и два охотника, не слишком ли много за трёх йома? Взвод… Правительство закрыло школы и театры, а кто закроет армию и казармы? Почему ни одна тварь не почесалась выдать пацанам оружие? Какое нахрен военное положение, если солдаты в казарме оказались с голыми руками против троих превратившихся? Я понимаю, что автомат зачастую не защитит от демона, но он даёт шанс! И хороший шанс! Неужели генералам надо было разменять целый взвод на трёх йома, чтобы прийти к этой мысли? Неужели надо было загнать охотников в кровавую баню, чтобы прикрыть чьи-то толстые задницы? Я не знаю ответов, да и кому они нужны, только боюсь, что мы столкнулись с новой формацией демонов. Станция изменила тональность излучения… Нас ждали… Валёк и Тундра попали в классическую засаду. Никто не переубедит меня, что это не так. Парням подбросили несколько тяжелораненых солдат, демоны их не добили, отвлекли ими охотников и накинулись со спины — это засада!. Чёрт, воздушная тревога, летит родимая. Когда же ты навернешься с орбиты?… Иду!»
«…Среда, третьи сутки, два десять ночи. Четыре трупа. Это ад, я видел страх в глазах людей и соседей этой семьи. …Пятнадцатилетняя девчонка убила родителей и братьев… не буду ничего описывать, такое не опишешь… Она была так похожа на Сашу. (продолжительная лакуна) У меня трясутся руки…, боюсь представить… Утром звоню Саньке и отцу, если он не запихает маму и Сашку на самый нижний уровень, самого глубокого бомбоубежища или подземного города, то я не знаю, что с ним сделаю…».
«…Семь ноль пять утра. Три часа гонялись за демонами в пригороде. Забили без нас, отличилась „единичка“… Хочу спать…».
«…Девять сорок пять утра. Среда. Город будто вымер. Ждём, десантура и загонщики гонят на нас двух тварей. Снайпера и „тяжеловесы“ упустили момент, придётся работать нам. Слава Богу не допустили жертв среди гражданских. Сигнал, конец связи…»
«Среда…, среда? Люба, ты ничего не путаешь? Не путает она, время…, время — семнадцать сорок. Знакомая палата, знакомый врач… Здравствуйте, Иннокентий Сергеевич! И вам не хворать… Спасибо, яж, как огурчик!.. Вы думали бифштекс? Был бифштекс, стал огурчик, пора бы привыкнуть, что на мне всё заживает, как на собаке… Можно ширму отодвинуть, хочу глянуть, как там моя подчинённая. Для чего, спрашиваете? Чтоб узнать, зажила ли у неё попка и так настучать по ней! Какого ляда ты вперёд меня полезла, я тебя…, х-м, кх-м, редиска, спрашиваю, а если бы я не успел? Какого… Молчу, да-да, Иннокентий Сергеевич, выключаю бандуру… Пациентам требуется покой… Что у вас на ужин?».
«… Полночь, с корабля на бал, моя команда до утра работает в сокращённом составе. Командира привычно пнули под хвост, нечего, мол, разлёживаться и жрать больничный харч — иди, работай! Любу оставили до утра. Вернётся, оставлю без секса… Боха, хватит ржать! Товарищ майор, Сергей Алексеевич, куда мы?… Завод „Сплав“. Шарапова, за старшую, я на вводную…»
«…Неужели семь утра? Спать хочу. Две охоты за ночь…, скоро будут охотиться на нас. Никакая регенерация не помогает избавиться от зомби в зеркале. Завалили троих, разменяли Любу на Надюху. Одну обещали скоро выписать, вторую уложили на кушетку с колёсиками и споро укатили в тёмные подземелья храма гиппократов, когда прикатят обратно, не сказали. Всё, Беров, хорош стебаться… А вот и Любаня! Иди сюда, я тебе моральный инструктаж проводить буду!»
Короткие записи, странички боевых будней, закладки на память для уставшего убивать… и жить охотника. Видимо командование, впечатлённое феноменальной живучестью и везучестью боевой группы лейтенанта Берова, превратило её в универсальную затычку, направляя на устранение самых сложных и опасных «протечек». Мы и затыкали, как говориться, не жалея живота своего и, чего греха таить, сгорая на работе.