Порт старой Рагузы лежит от новой к югу морем верстах в 20. Единственный вход в него закрыт двумя грядами голых камней, петине (гребень) называемых. Глубина в заливе достаточна и для военных кораблей, но как оный очень невелик и северный, дующий прямо со входа, препятствует выходить, то здесь укрываются только требаки и малые лодки. Город состоит из двух улиц, расположенных на восточном мысе гавани. Стена, построенная на узком перешейке с 4 пушками, защищает его с сухого пути, с моря же нет никаких укреплений. В недальнем расстоянии от оного полагают место древнего Епидавра, славного Ескулапиевым капищем. Градоначальник приезжал ко мне с почтением и пригласил на берег. Я вошел с ним в бедный кофейный дом, где подали мне маленькую чашку кофе, трубку табаку и рюмку розоли; меня потчевали и многие другие; будучи принужден пить и есть против воли, немало я удивился, когда каждый заплатил за себя, разумеется, с меня, как с русского, взяли вдвое; не должно, однако ж, порицать сего; везде свой обычай. Гостеприимство, святая добродетель нашего Отечества, здесь неизвестна; каждый ест свой кусок в углу. На другой день градоначальник приказал своим лодкам вывесть требаки мои в море. Пользуясь тихим северным ветром, 27 марта пришел я в Кастель-Ново, где порученные мне бумаги отдал для разбирательства в учрежденную призовую комиссию.
Хотя положение дел на матером берегу и система, которой Высочайший наш двор намерен был следовать, еще не были известны адмиралу, но как приверженность народа подавала надежду не только удержать за собой Катаро, но и обеспокоить французов в самой Далмации, то на первый случай 2 батальона Витебского полку с 4 орудиями, под командой генерал-майора Пушкина, отправлены для занятия крепостей Катаро и Кастель-Но-во. Для учреждения же всего лично адмирал на корабле «Селафаил» прибыл в Кастель-Ново 13 марта, а на другой день на шлюпках отправился в Катаро. Шествие сие было настоящий триумф; народ, стреляя из ружей, бежал по морскому берегу, купеческие суда беспрестанно палили из пушек. Духовенство с крестом, гражданские чиновники с ключами города встретили адмирала на пристани. Г. Санковский от имени города изъявил речью преданность их государю, счастье быть его подданными и благодарность за избавление их от французов. В трое суток Дмитрий Николаич можно сказать очаровал народ. Доступность, ласковость, удивительное снисхождение восхищали каждого. Дом его окружен был толпами людей; черногорцы нарочно приходили с гор, чтобы удостоиться поцеловать полу его платья, прихожая всегда была полна ими, никому не запрещался вход; казалось, они забыли митрополита и повеление Сенявина исполняли с ревностью, готовностью удивительной.