А вот что отличает — это средства выражения. Оперетта — это в сущности легкая, популярная комическая опера, где основными музыкальными средствами являются массовые жанры — песня, куплет, бытовой танец. Они встречаются и в опере, но являются в ней формами второго ряда, а в оперетте — наоборот.
Мюзикл, в отличие от оперетты, практически не имеет собственной драматургии. Основа мюзиклов обычно — обработанные литературные и драматургические произведения, а также измененные либретто оперетт. В мюзикле, в отличие от оперетты, гораздо большее значение приобретают зрелищные эффекты. В мюзикле очень велико значение хореографии. Например, один из лучших классических мюзиклов «Вестсайдская история» Л. Бернстайна, обладает своего рода «танцевальной драматургией». Кроме того, мюзикл прочно связан с антрепризным театром, когда специально для исполнения конкретного мюзикла набирается труппа, и только данное произведение идет на сцене данного театра, иногда довольно продолжительное время. Опереточные же театры, как и оперные, как правило репертуарные.
Фильм, о котором вы пишете в своем посте, в сущности, кино-оперетта, которым нет числа. Нередко они бывают очень хороши, в том числе, как я считаю, и этот. Я не знаю, может быть Светлана Дружинина и называла свое творение мюзиклом, но я, во всяком случае, этого термина в связи с фильмом нигде не встретил. Официально он называется художественным фильмом и музыкальной комедией (последнее — принятое в СССР второе название для оперетты).
Теперь непосредственно о «Принцессе цирка». Эта оперетта, безусловно, одна из лучших у Кальмана, принадлежит к периоду господства на европейской сцене так называемой «неовенской» оперетты, возникшей на рубеже XIX и ХХ веков. Наиболее яркими ее представителями были Кальман и Легар. Под влиянием времени оперетта обратилась тогда к современности и от вначале сатиры, а позднее бездумной развлекательной комедии со сложно закрученной интригой, приблизилась к изображению настоящих чувств. Из легкой комедии она превратилась в сентиментальную музыкальную драму. Подобные явления (музыкальное течение веризма) в это же время возникли и в европейской опере. Недаром И.И. Соллертинский метко назвал Кальмана "главным пуччинизатором европейской оперетты (Пуччини — как вы знаете, самый выдающийся представитель европейского веризма).
В связи с этим в неовенской оперетте возник некий стандарт, отступления от которого крайне редки. В центре сюжета — любовная пара героев, конфликт между которыми достигает апогея во 2-м акте, а в 3-м следует неожиданная легкая счастливая развязка. Вся остальная часть сюжета разворачивается как серия интермедий с участием второй, комедийной пары (как правило, друзей, родственников главных героев, или, во всяком случае, представителей того же социального круга). А также пары «комических стариков» с подчеркиванием их физической немощи. Причем, если музыкальный театр вообще весьма условен, но условность неовенской оперетты не знает границ. Именно тогда Юлиан Тувим написал: «Оперетта — такой спектакль, где отец не узнает свою дочь, потому что она надела новые перчатки, или в котором целующаяся пара не замечает входящего в комнату полка тяжелой артиллерии».
Оперетта «Принцесса цирка» была создана в 1926 году. Первоначальное либретто изобиловало русскими героями, хотя действие происходит в Париже. Во многом, обращение к русской теме возникло под воздействием русской жены Кальмана, актрисы Веры Макинской. Главную героиню звали Федорой Палинской. Но как это часто бывает, такая русская тематика во многом обернулось «развесистой клюквой», поэтому оперетта никогда не шла у нас с оригинальным либретто. Представляю себе, как резали русское ухо имена некоторых персонажей: великий князь Вольдемар Сергиус, поручик фон Петрович, директор цирка Станиславский. Но в переделке либретто для отечественной сцены возникли швы и нестыковки, мешавшие зрителям докопаться до сути.
Первоначально действие в основном концентрировалось вокруг главной героини, которая должна была обязательно выйти замуж за соотечественника, чтобы не ушло за границу ее огромное состояние. (Эта сюжетная линия почти буквально повторяет линию написанной на 20 лет раньше оперетты Легара «Веселая вдова»). Интриган барон подыскивает героине «выгодную» партию, но желает посмеяться над ней и отомстить Федоре за то, что она его в свое время отвергла. А Федора прониклась к Мистеру Икс искренней любовью, и судьба ее состояния уже отошла для нее на второй план. Вот почему как низкое коварство, как крушение ее надежд и насмешку над ее чувствами, она воспринимает разоблачение барона. Именно барон издевательски называет ее «Принцессой цирка», а не сама она себя таковой считает.