Сделав небольшой шаг навстречу, я оказался в непосредственной близости от её заплаканного и слюнявого лица. Пристально посмотрев в него, я замахнулся левой рукой и влепил пощёчину. Достаточно плотную для того, чтобы вышибить желание говорить такие слова. Контролируя силу удара, я решил закрепить урок и через секунду она почувствовала своей правой щекой ещё одно хлёсткое прикосновение руки. На третью попытку достучаться до неё, она ответила блоком, который я перевёл в объятие.
- Чтобы я больше этого не слышал. - слышало её ухо. - Мы расстанемся. Ты знаешь это, я знаю это. Это неизбежно. Нужно было отпустить меня ещё тогда, сама знаешь когда... И раз уж ты заговорила об этом вслух, то я тебе напомню - после смерти Отца... Это было бы правильной точкой в наших отношениях. И не важно, где бы я сейчас оказался... Тебе придётся учиться жить без меня. И только попробуй ещё раз заикнуться о том, что не придётся. Я ушёл.
------------------------------
Как это у меня так... вот так вот... получилось вот... круто! Да, именно круто! Всё правильно получилось. - размышлял я, озарив угольком сигареты темноту московских улиц. - Ни о чём не жалею. Мне совершенно не стыдно за случившийся поступок. Нельзя говорить такие вещи! В любых условиях и при любых обстоятельствах. Ни грамма лишних движений я не совершил... Кстати, о граммах... Нужно набрать.
- Привет... Я по вопросу помощи... Да-да, освободился, направляюсь к тебе... Даже на минутку не получится?.. Ну давай, как получится... Океюшки.
Моё молчаливое путешествие сопровождали капли моросящего дождя, бросавшиеся в лицо. Дождь усиливался по мере приближения к месту назначения. Ветровке не удалось оставить на мне сухого места и, спустя полчаса, я подходил к подъезду вымокший до нитки.
------------------------------
Квартира, в гости к которой я пришёл, встретила меня нелицеприятным молчанием. Набрав номер хозяина квартиры, я узнал, что он тоже не хочет отвечать на мои звонки. В необычайно длинном коридоре московской многоэтажки начинало сгущаться такое же, продолговатое отчаяние. Спустя пять минут томительного ожидания неизвестности и безответных звонков, дверь несколько раз щёлкнула и распахнулась.
- Чувак, здорова! - донеслось из темноты открытой двери.
- Здорова, Гарик!
Я перешагнул через порог квартиры и мы, с отличительным радушием и хлебосольностью, поздоровались, будто бы давно не виделись. Мы и правда давненько не виделись.
- Извини, что так долго не открывал. Я там... немного занят был... Не думал, что ты так резво подскочешь.
- Лучше поздно, чем очень поздно... Хотя я тут, честно говоря, успел тебя в наряд поставить.
- Не надо в наряд. Мне ещё не скоро в наряд. А ты дембель уже?
- Нет. Ещё неделя осталась. Я сейчас в увольнении... Сраная неделя... Куда тут у тебя мокренькую куртёху можно повесить, чтобы не замарать сухую одежду?
- Это вон там. - Гарик указал пальцем в сторону. - Справа от тебя одинокий крючок.
- Цель вижу, задачу понял.
Сняв атрибуты уличной одежды и получив домашние тапочки, которые проигнорировал, я прошёл в знакомую комнату. Внутри, расположившись на разобранном диване, прикрывая неглиже одеялом, лежала девушка, которую я где-то уже видел.
- Привет.
- Привет. - отвечала раскрасневшаяся знакомка, опустившая глаза после первого же, совместного касания. Её руки держались за край одеяла, как за спасительный плот. Волосы были встрёпаны и собраны в небрежный пучок «на скорую руку». Я поспешил удалиться на балкон, чтобы не стеснять и не стесняться.
Так вот, почему Гарик так долго не открывал. Вот, какой знакомый запах встретил меня на пороге его квартиры. До моего прихода здесь побывал секс... Интересно знать, какова была степень интенсивности телодвижений, когда мой звонок нарушил их одиночество.
Это был второй случай, когда я наблюдал перед собой эту девушку. Первый раз, я видел её осенью прошлого года, в первом своём увольнении. Тогда оставалось больше двухсот дней до дома... Б-р-р-р, ужасающие цифры... Последнее увольнение... Неделя! А ничего не поменялось... Я снова приехал к Гарику по тому же поводу. Это даже не грустно и не весело...
Через минуту, Гарик появился на балконе, чтобы оказать мне столь долгожданную и необходимую помощь. Он открыл дверцу настенной тумбочки и, привычным движением, закинул руку наверх. Спустя несколько секунд, он отдёрнул её, будто бы ошпарился или его укусила неизвестная хреновина.
- Да ладно?! - с недоумением в голосе воскликнул Гарик. - Куда я дел дерьмо?
Осмотрев внимательнее наиболее вероятные места нахождения лекарства, ничего не говоря, он покинул границы балкона. Из комнаты до меня доносились удаляющиеся слова: «Ну почему вот так всегда?! Нельзя, блин, по нормальному. Не бывает. Ну никак. Обязательно нужно...»