В «Новом изборнике старых и новых японских песен» есть такое стихотворение:
Это стихотворение тоже считают посредственным. Сложено оно и впрямь несколько неудачно. Однако из дневника Минамото Иэнага мы знаем, что на поэтическом турнире именно это стихотворение признали превосходным, а впоследствии оно весьма тронуло сердце самого государя…
Некоторые утверждают, что только Путь Стиха остаётся неизменным со времён древности. Напрасно. Те же самые слова и выражения, что употребляются поэтами древности и нынешними, означают для них совсем другое. Стихи старых поэтов просты и безыскусны, от них исходит чистота, в них есть глубина. Язык священных стихов из «Сокровенного сборника песен, от которых облетает пыль с крыш» тоже зачаровывает. Непонятно, как людям прежних времён удавалось придавать словам такую внушительность.
В этом пассаже перечисляются авторитетные поэтические антологии «Кокин вакасю» («Изборник старых и новых японских песен», 905), «Синкокин вакасю» («Новый изборник старых и новых японских песен», 1205), «Рёдзин хисё» («Сокровенный сборник песен, от которых облетает пыль с крыш», XII в.), а также «Гэндзи моногатари» («Повесть о принце Гэндзи») — знаменитый роман Мурасаки Сикибу, написан в начале XI века.
Когда отправляешься в путь — неважно куда! — глаза открываются шире. Бродишь там и сям по горам и деревням, что видишь впервые. Улучив минуту, пишешь в столицу письмо. «Выберите время, сделайте то-то и то-то». В этом что-то есть.
Находясь в местах новых, примечаешь многое. Вещи, что прихватил с собой, кажутся лучше, чем они есть. Повстречаешь человека, сведущего в искусствах, или же человека красивого, и они тоже покажутся тебе привлекательнее против обычного.
А ещё хорошо затвориться в храме или святилище — там, где ты никому не известен.
Мне нравятся песни и танцы во славу богов. Среди инструментов особенно хороши флейта и свирель. Всегда хочется услышать лютню и японскую цитру.
Когда затворяешься в горном храме и служишь Будде, тоска не одолевает тебя, сердце твоё очищается.
Хорошо, когда человек скромен, не стремится к роскоши, не имеет богатств, не желает мирского. Со времён древних редкий мудрец был богачом. В Китае жил когда-то человек по имени Сюй Ю. Он не владел ничем. Увидев, как Сюй Ю пьёт воду из горсти, некий человек подарил ему бутыль из тыквы. Однажды Сюй Ю повесил бутыль на дерево, и она запела под ветром. Сюй Ю пришёл в раздражение, выкинул бутыль и снова стал черпать воду горстями. Видно, сердце его было полым для чистоты. А вот Сун Чэнь спал зимой, ничем не укрываясь. Вечером стелил себе охапку соломы, а утром прибирал её. Китайцы посчитали этих людей замечательными и написали о них, чтобы они стали известны миру. А вот у нас таких преданий не водится.
Времена года сменяют друг друга и придают всему очарование.
Люди полагают, что осень красотой превосходит другие времена. Может, оно и так, но ещё больше пленит моё сердце весна. Птичий гомон более другого говорит о приближении весенних дней, под нежным солнцем подзаборная трава идёт в рост… С этих пор весна вступает в свои права и окутывается дымкой, вот-вот зацветёт сакура, но тут налетит ветер, зарядят дожди — не успеешь заметить, как цветы просыпятся на землю. Пока деревья не оденутся в зелень, сердцу остаётся только терзаться.
Известно, что цветы мандарина будят память о любимых, а аромат сливы возвращает в милые прошлые времена. Чистая красота горных роз и непостоянство глициний таят в себе незабываемое. Кто-то заметил: «В четвёртую луну, когда справляют день рождения Будды и устраивают праздник в святилище Камо, когда ветки деревьев покрывает чистая зелень, мир становится прекраснее, а любовь сильнее». Именно так.
В пятой луне карнизы домов украшают ирисы, крестьяне сажают рис, трещат-стучат коростели… Разве может это оставить равнодушным?
В шестой луне возле убогих хижин забелеют цветы тыквы-горлянки, потянутся костровые дымки, разгоняющие комаров. Красиво. Любопытны и ритуалы изгнания скверны.