До вечера корпуса пустели, гоняя тёплый воздух по пустым аудиториям. Все студенты смывались единой волной готовиться к предстоящей тусовке: собирать последние деньги на выпивку, стирать и тут же гладить одежду, отрабатывать похмельные дни на подработках. Преподаватели в этой суматохе подыгрывали будущим лингвистам и, отменив лекции, ехали на предновогодние распродажи по рынкам. Рома был избавлен от пьяного загула. В общаге его ждал уже собранный чемодан и билет на самолёт до Владивостока. К родителям, подальше от суеты. Осталось лишь занести тяжеленный хлам в актовый зал. И он был свободен.
Парень с трудом открыл дверь, закатил глаза и семенящими шагами пошёл вперёд. Его съедала жажда поскорее скинуть обременение с рук и смыться подальше. От всего. Актовый зал встретил его тишиной. А как же шумная подготовка, бутылка портвейна на каждого и орущая из всех щелей музыка? Неужели не так готовят дискотеку века? Никого. Только стук молотка в дальнем углу.
Рома шагнул вперёд и, наткнувшись на ещё одну коробку, тихо выругался. Куда ж это всё поставить? Не видно ничего, кроме картона с надписью – "ОСТОРОЖНО, СТЕКЛО".
– Эй, здесь кто-нибудь есть?
Стук в углу стал сильнее. Он звучал тяжело и походил на чью-то издёвку, словно вошедшему кто-то мстит. Лавируя между чем-то громоздким, парень, в конце концов, сбросил коробку на пол, услышав тихий звон. Замечательно, он что-то разбил.
– Ты только что убил собственность универа. Поздравляю тебя с этим, – с дальнего угла послышался, наконец, строгий голос. На высокой лестнице стоял парень и усердно прибивал к потолку рейку со шторами. Чтобы мир не видел, какое безумие по ночам творится в стенах почитаемого заведения.
Перешагнув через груду проводов и гирлянд, студент прошёл ещё дальше по свободному пространству. Слишком просторному. Ну и да! Он с удивлением смотрел на окружающее пространство, в котором ни следа не было от былого актового зала. Многочисленные коробки, плакаты, скиданные в бесформенную кучу, пакеты с мишурой, на сцене здоровые колонки располагались далеко от понятия "по фен-шую" и лишь диско-шар стоял посреди зала как на своём месте.
– Тебе что-то ещё надо? – парень на лестнице не отрывался от своей работы, перебивая своим грубым голосом стук молотка. По его напряжённому тону было слышно, что вот-вот и от очередной неудачи в борьбе с гвоздями он взорвётся триадой матерных слов.
Рома удивился быстрому переходу на "ты" и, взяв с маленького столика горстку гвоздей, подошёл к лестнице.
– А ты что тут один? Всё вот это организуешь.
Парень промычал в ответ.
– Теперь ясно, почему тут такая разруха, – Рома усмехнулся и заметил, что с угла зал выглядит ещё более удручающим.
Тот, что был на лестнице, наконец-то остановил свою работу и спустился на пару ступенек вниз, положив молоток в карман велюрового пиджака. Что делать, если красивый и опрятный внешний вид для него на первом месте? Он поправил движением левой руки причёску и притворно кашлянул. Костя. Так его звали. И дискотека ему досталась в наказание за все грешки перед университетом за семестр: увёл весь второй курс четыре раза с факультетского собрания, прогулял пары в целом двадцать раз, курил в корпусе на парадной лестнице в целом двести пятнадцать раз, спорил с преподавателями триста шестьдесят пять раз. Да, оказалось, лингвисты тоже любят посчитать На втором курсе, прощупав почву взаимопонимания с однокурсниками, Костя перешёл на сторону тёмную, праздную. Со стороны был приличным и правильным парнем, безупречный французский и в этом роде, а за стороной отрывался от этой правильности как мог. Человек, личность, "всё сам". Теперь, стирая старательно белым платочком следы от гвоздей на пальцах, платил за неправильность сполна.
Костя сурово посмотрел на парня сверху вниз и облизнул от напряжения свои природно пухлые губы.
– А ты, значит, пришёл оценить работу? – он спустился ещё на одну ступеньку, оказавшись взглядом на макушке Ромы, – тебе подсказать, где выход? Или показать?
Растерянно Рома смотрел на него и не мог ничего сказать. От пиджака тянется нить стойкого запаха одеколона, мягкое дуновение и в голосе сквозит опасностью. А глаза он узнал и мгновенно растерялся. Слова потерялись, а ноги действительно забыли, где есть выход.
– Извини, я там… Я там гирлянды принёс. На шторы. И ещё там шнуры, – парень виновато лепетал ответ, смотря как угрожающе приближается Костя. Он был высок, строен в теле и широк плечами. Заметная фигура как из музея изящных искусств. Рома отступил на шаг назад. Со стороны они оба были похожи на комичный дуэт Красавец и Нищий, – тебя вроде Костя зовут. Ты победил в вокальном конкурсе университетском. В сентябре.