– Садись, дорогой, подвезу, куда надо. Только сегодня у нас плата изменилась. За бензин плати, гаишникам плати… – услышал я обыкновенную в таких случаях тираду.
– Меня не интересует ваша ставка… – мне хотелось во что бы то ни стало уехать в такси на глазах у капризули, сколько б это ни стоило.
Я влез в такси и уселся рядом с водителем.
– Куда тебе, дорогой?.. – ласково спросил водитель.
Я назвал адрес.
– Двадцать пять, дорогой, – как ни в чем не бывало сказал таксист.
Услышав цену, которая в средней полосе составила б в пять раз меньшую, я не повел бровью. За гостеприимство надо платить. На руке у таксиста я увидал массивные золотые печатки. Водил он автомобиль прекрасно. И вообще был какой-то особый человек. Ему даже кивали все встреченные нами милиционеры. «Местный старожил», – подумал я и перестал обращать внимание на особу водителя.
Но чем ближе я приближался к своей гостинице, тем большее беспокойство овладевало мной. Из головы не выходила капризная девушка. Едва ли она дождется автобуса. Таксисты взвинтили цены и держат их. Своя мафия.
– Подождите, мне надо обратно к вокзалу… – сказал я водителю.
– Еще двадцать пять… – невозмутимо сказал таксист.
Я быстро заполнил карточки на вселение, взял ключ и побежал наверх в свою комнату – бросить вещи. Та располагалась на втором этаже, оказалась, как и обещали в путевке, одноместным номером. Если и не шикарным, то достаточно просторным, чтобы было где помахать руками и сделать пару сотен приседаний.
Когда я приехал на вокзал, девушка все еще была там. Грустная и усталая, она оседлала свою сумку и сидела, равнодушно поглядывая по сторонам. Привокзальная площадь почти опустела. Приехавшие – кто побрел пешком, кто скрепя сердце был вынужден раскошелиться и «сбив» компании, чтобы меньше платить, по трое, по четверо уезжали.
Возле моей дамы стояли двое небритых молодых людей, понятно, кавказской национальности. Когда я вышел из такси и проходил возле них, услыхал, как один из них сказал:
– Сэгодня сам хозяин ездыт…
Мой водитель поманил их пальцем, и оба небритых субъекта быстренько направились к нему.
– Вот такси, давайте не ерепениться – и поехали… – я не церемонился.
– Сказала, что не поеду на такси, значит, не поеду… – девушка была готова разреветься. Стало душно и начинало темнеть. Я пожал плечами и решил ждать.
Время шло, и, как ни странно, девушка наотрез отказывалась от такси, как я ни уверял, что деньги – не проблема.
Тут к нам подошли те самые небритые парни, которым что-то наговорил мой водитель. Один из них спросил:
– Куда ехать?
И довольно бесцеремонно пнул ногой чужую сумку. Потом сказал «ого!» и еще раз пнул сумку.
Я повернулся к нему и, не вынимая рук из карманов, процедил сквозь зубы:
– Слушай, парень, если еще раз ты дотронешься до этой сумки, то у нас с тобой испортятся отношения.
– Зачем ты грубишь, дорогой? – спокойно ответил другой парень, так как первый сразу направился к водителю, который подвозил меня, и стал что-то ему нашептывать. Грузный водитель на удивление грациозно выбрался из кабины и вместе с молодым подошел к нам.
«Опять приключения, – подумал я, – опять сбивать кожу на косточках. Когда же это кончится?»
Я был прав. Тройка начала требовать, чтобы мы показали содержимое сумки! Это что, такой местный обычай, когда приезжие должны выворачивать карманы и кошельки?
– Кто вы такие! – кричала девушка. Всю злость и негодование она вылила на этих приставал. Я молчал, но когда один из парней полез расстегивать молнию, я оттолкнул его. Двое молодых сразу набросились на меня, и тут же отлетели в стороны с кровоточащими носами.
Их предводитель сделал знак рукой водителям стоявших такси. Из машин вышли человек пять, семь, а может, и все десять. У некоторых в руках были аккуратненькие монтировочки.
– Милиция! Милиция! – испуганно закричала моя дамочка. Но никто на этот призыв не обращал внимания. Таксисты приближались.
– Расстегните сумку, – спокойно произнес водитель, который подвозил меня, – мы посмотрим, что там, и все будет в порядке.
Вот почему у него такое хищное выражение лица! Да он же грабитель! Вы попробуйте пару раз отобрать у ребенка его любимую игрушку и посмотрите потом на себя в зеркало. У вас лицо будет точно такое, какое было у этого немолодого негодяя.
Девушка съежилась, она вся побелела, а губы дрожали. Я вполне мог показать ей свое мастерство. Тащить ее сумку мог бы и очкарик. Но очкарику не справиться с толпой упитанных таксистов с монтировками в руках жарким вечером в Абхазии. Правда, я тогда не знал, что Абхазия накануне войны.
Я оценивал ситуацию. Мое сознание сконцентрировалось, дыхание участилось, накачивая кислородом и кровью мышцы и мозг. Теперь я видел их всех не только глазами, но и чувствовал своим телом расположение их тел в пространстве. Всех вместе их было одиннадцать человек. Мало того, из темных салонов стоявших такси вполне мог прогреметь выстрел. Поэтому надо было вести бой так, чтобы не подставлять себя со стороны стоянки.
Нападавших не интересовал лично я, их почему-то очень интересовало содержимое сумки. Шмыгая разбитым носом, небритый парень следил за мной (а я теперь опять стоял «руки в брюки»), потом потянулся к сумке.
Я понимал, что должен хоть раз получить по роже, иначе Робин Гуда из меня не получится.
Это сделал один из небритых. Когда я, не вынимая рук из карманов, надвинулся на наглеца, осмелившегося проверять вещи моей дамы, второй небритый неожиданно прыгнул и саданул ногой мне в грудь. Он метил в лицо, но не допрыгнул. Вырвав руки из карманов, я тотчас бросился в схватку.
Первым делом я локтем гвозданул отпрянувшего от страха наглеца, который лез к сумке. Затем с размаху нанес удар небритому, осмелившемуся меня ударить. Над моей головой мелькнула монтировка, но я вывернулся и с разворота поверг нападавшего на землю. Монтировка зазвенела на асфальте.
Тут они все закричали и кучей набросились на меня.
Если б это был настоящий бой, мне было бы легче, так как с каждым ударом численность противника уменьшалась бы. Но получив свою дозу небольшого увечья, таксисты, разъярясь, вновь бросались в драку. Краем глаза я видел, что небритые, воспользовавшись суматохой и тем, что мое внимание отвлечено, наседают на девушку. А она, вцепившись в сумку, отбивалась ногами, вооруженными каблуками-шпильками. Тогда я рубанул ребром ладони одного из самых назойливых таксистов и подпрыгнул к девушке.
Чертова сумка! Почему она так защищала ее?
– Золото у тебя там, что ли?
Девушка плакала. Вокруг орали разъяренные шоферюги. Они плотнее смыкали кольцо вокруг нас. Подумалось, что мне придется туго.
В это время подъехал рейсовый автобус. Я схватил сумку и, сделав угрожающее лицо, пошел прямо на шайку. Они не осмелились нападать. В долгожданный автобус вошли несколько человек, которые были свидетелями драки. К открытой двери подошел один из небритых.
– Я тебя зарежу! – сообщил он хриплым голосом. Сказал, значит, зарежет. Это кавказский обычай.
– Размахивая кулаками и что-то выкрикивая в мой адрес, водители такси начали расходиться по своим машинам. Продолжить драку в автобусе они не решались – у меня был защищенный тыл.
На привокзальной площади появились два милиционера, как всегда, к развязке, и таксист с хищным толстым лицом подошел к ним. Двери в автобусе закрылись, и мы благополучно поехали.
– Ну и как же тебя зовут, незнакомка? – спросил я у девушки, которая все еще утирала слезы и всхлипывала.
– Скоты, какие скоты, – не могла она успокоиться.
– Так как твое имя? – спросил еще раз, шумно дыша, но совершенно спокойный.
– Людмила, – сказала она, с надеждой и совершенно доверительно глядя мне в глаза. Какая я была дура, что не послушалась вас! За мной должны были приехать, меня должны были обязательно встретить… Что-то случилось…