Соскользнув с кровати, Эмми опустилась на колени перед коробкой и раскрыла картонные клапаны, а потом убрала скомканные газеты, лежавшие сверху. Она заглянула внутрь и ощутила приятный запах старых книг, неопределенное сочетание истертой кожи, высохшего клея и старины. Она протянула руку и взяла толстую книгу в жесткой обложке, завернутую в пузырчатую пленку.
Ее мать, стараясь расширить букинистический отдел, регулярно покупала коробки со старыми книгами, а их сортировка была обязанностью Эмми. Время от времени Эмми обнаруживала нечто действительно редкое и ценное, небрежно брошенное среди старых любовных романов с загнутыми уголками страниц, где повествование обычно разворачивалось на фоне больничных стен, или же многотомных саг 1980-х годов с пятнами жира и кофе, заляпавших потрепанные страницы. Такие коробки неизменно встречались во время распродаж недвижимости – ненужные книги, принадлежавшие чьей-то бабушке или двоюродной тете и унаследованные членом семьи, которому не хотелось просто так выбрасывать их на помойку.
Эмми оставалось лишь гадать, почему ей поручили сортировку подобных книг: из-за ее специальности или потому, что мать хотела найти ей какое-нибудь необременительное занятие. Эмми не отличалась аккуратностью, но для такой работы вполне годилась.
Девушка положила руку на книгу и ощутила знакомое тепло и легкое покалывание за ушами; тогда она поняла, что содержимое коробки заслуживает дальнейшего изучения. Она осторожно сняла пузырчатую обертку и подняла книгу под углом, чтобы лучше видеть выцветший титул. «Ромео и Джульетта». Взглянув на фронтиспис, она обратила внимание, что книга была издана в 1937 году, и положила ее на пол рядом с собой.
Эмми принялась методично разворачивать книги, с интересом отмечая, что большинство из них были путевыми заметками или атласами, плюс несколько классических романов – все без автографов и в большинстве своем многотиражные. Эмми увидела Джейн Остин, Толстого и даже немецкий перевод Шекспира. Все эти книги были хорошо ей знакомы, и она невольно улыбнулась. Книги выглядели как специальная подборка, словно они хранились в чьей-то личной библиотеке, а не на полках книжного магазина.
Добравшись до дна коробки, Эмми заглянула внутрь, чтобы убедиться, что ничего не пропустила. Она была почти уверена, что какая-то замечательная вещь прячется за гофрированными прокладками, но так ничего и не нашла.
Эмми окончательно распрощалась с мыслью обо сне и снова начала перебирать книги в надежде найти что-то необычное. Когда она закончила, то опустилась на корточки, прищурилась и окинула взглядом стопки книг. Она остановилась на первой из выбранных, «Ромео и Джульетте», – той самой, от которой у нее мурашки побежали по коже. Взяв книгу, она углубилась в нее.
Пролистнув титульную страницу, Эмми сразу же перешла к последней. Когда она поднесла книгу поближе, то ей почудилось, будто на нее пахнуло соленым морским воздухом. Она впервые обратила внимание на покореженную нижнюю часть обреза, словно книга была залита водой. Перелистав издание, Эмми увидела, что нижняя часть всех страниц сморщилась и потемнела от воды. Она стала искать признаки гнили или сырости, а когда ничего не нашла, то предположила, что книга лишь недолго соприкасалась с водой, а потом была высушена правильным способом, а не оставлена закрытой на полке.
Эмми уже собиралась закрыть книгу, но та выскользнула из рук, упала на корешок и раскрылась. Она осторожно подняла книгу, прижав палец к развороту, и поднесла ее к свету. Верхняя часть полей правой страницы была густо исписана; черные чернила со временем прибрели фиолетовый оттенок.
Широкий размашистый почерк несомненно принадлежал мужчине, и когда она поднесла книгу ближе, чтобы лучше рассмотреть написанное, то едва не вспыхнула от интимности слов.
«Один великий человек написал: «Разлука умаляет слабую любовь и укрепляет сильную, как ветер, который задувает свечу и раздувает костер».
Если бы я обладал таким же красноречием, как мсье де Рошфор… Я тоскую по тебе, я тоскую, тоскую по тебе. И я хочу тебя. Мне нужен твой поцелуй, и мне не хватает твоего прикосновения, как человеку, страдающему от жажды в пустыне. Так будет всегда».
У Эмми пересохло во рту, словно неизвестный влюбленный прошептал эти слова ей на ухо. Кем он был? Кому он писал? Она дважды перелистала страницы, но других записей на полях не обнаружила. Заинтригованная и окончательно проснувшаяся, она взяла следующую книгу из стопки и стала быстро перелистывать ее, а потом отложила в сторону. Лишь когда она приступила к пятой книге, потрепанному экземпляру «Грозового перевала», то обнаружила еще одно послание на полях. Почерк был мелким, а черные чернила выцвели настолько, что разобрать написанное удалось лишь с третьего раза. Она бы пропустила эту запись, если бы не упрямство, двигавшее ею: так ребенок ищет любимую игрушку. Она будто бы продвигалась вперед по спасательному канату, брошенному ей в темноте.