Выбрать главу

Почерк в этой книге был другим, более аккуратным и женственным. Любые подозрения о случайной заметке на полях развеялись без следа, когда Эмми прочитала тщательно выведенные слова.

«Я видела тебя вчера вечером на причале, и я знаю, что ты тоже видел меня, но мы не смотрели друг на друга, пока она была рядом. Я понимаю это и рада видеть, что ты не настолько самонадеян, чтобы открыто признавать меня в ее присутствии. Но потом я увидела, как ты прикоснулся к ней и положил руку на ее плечо. Мне пришлось отвернуться. А когда я всю ночь лежала без сна, то видела твою руку на ее плече, и какая-то часть меня умерла. Сколько это будет продолжаться? Чем закончится? Я похожа на птицу, которая залетела в комнату и бьется в оконное стекло, пытаясь вырваться и не боясь ради этого умереть. Я должна снова встретиться с тобой. Где?»

Эмми выпрямилась, тяжело дыша и удерживая страницу на месте указательным пальцем. Кто эти люди? Книги были старыми, и чернила выцвели, поэтому она была уверена, что кто бы ни обменивался этими посланиями, все уже давно закончилось.

Где-то в доме часы пробили четыре раза, и Эмми закрыла глаза. Ей нужно было хотя бы немного поспать, если она не хочет с утра превратиться в зомби. Она неохотно начала складывать книги обратно в коробку, положив закладки в тех местах, где обнаружила записки, и отделив уже перелистанные книги от тех, которые еще не подверглись тщательному осмотру. Это оставляло какую-то надежду, и она ощутила знакомое трепетное предвкушение.

Эмми потянулась к последней стопке книг и случайно откинула заднюю обложку той, что лежала сверху, старого издания «Прощай, оружие!» Хемингуэя с загнутыми уголками страниц. Когда Эмми нагнулась, чтобы закрыть книгу, по ее коже снова пробежали мурашки, и она поняла с абсолютной уверенностью: что-то должно случиться. В ее вселенной произойдет некий сдвиг, и она ничего не сможет с этим поделать. Она помедлила, остро чувствуя, что достигла такого темного места в своей жизни, о котором постаралась забыть.

Глядя на книгу в тускло освещенной комнате, она затаила дыхание. На внутренней стороне задней обложки находилось изображение чего-то похожего на длинную палку с отростками, воткнутую в землю наподобие дерева. На конце каждой ветки были насажены бутылки разного размера и формы, заштрихованные черными чернилами.

Эмми опустилась на край кровати, держа на коленях раскрытую книгу с рисунком бутылочного дерева. Она ощутила странное желание рассмеяться, но вместо этого вытянулась на кровати, сжимая книгу в руках. С тех пор как мать Эмми дала ей банку с песком, все происходящее приобрело оттенок неизбежности, как будто она поскользнулась на льду и уже не могла восстановить равновесие.

Пора уходить. Эмми не знала, прозвучал ли этот голос у нее в голове или был лишь воспоминанием о голосе Бена. Какое-то мгновение она прислушивалась к тишине, а потом, осмелев, произнесла эти слова вслух. Пора уходить. Она не знала, кто обменивался записками в книгах и кто нарисовал бутылочное дерево, но эти люди окончательно сняли пелену с ее глаз. Они дали ей пищу для размышлений, загадали загадки и обозначили вопросы, на которые, как ей казалось, ответы были даны уже давно. Фолли-Бич оставался для нее неизвестной величиной, но выглядел не хуже любого другого места, где она могла находиться после ухода Бена. Она поступила как человек, раскрутивший глобус и ткнувший пальцем наугад, но не могла избавиться от ощущения, что коробка с книгами направила ее руку к маленькому барьерному острову у побережья Южной Каролины.

Она снова закрыла глаза в надежде услышать шаги, но вместо этого услышала тихие вздохи летнего ветра за стеклом в бутылочном дереве ее матери.

Глава 3

Фолли-Бич, Южная Каролина

Январь 1942 года

Мэгги опустилась на колени перед книжной полкой в задней части магазина «Находки Фолли» и поставила на место атлас, который она брала домой вчера вечером. Она всегда старалась не оставлять отпечатки пальцев на обложке и не сгибать корешки, а поскольку атлас был одной из наиболее дорогих книг в магазине, она была особенно аккуратной. Как правило, она ограничивалась классическими романами, а атлас взяла под влиянием внезапного порыва; ей хотелось побольше узнать о Польше.