Много терпения требуется при такой охоте. Часами нужно сидеть неподвижно, чтобы не выдать себя, не спугнуть чуткого зверя. А тут обманчивый лунный свет затрудняет стрельбу. Нелегко при этих условиях добыть такого непоседливого и быстрого зверя, как каменная куница. И если при искажающем ночном освещении охотник делал вполне естественный промах или осторожный зверек, подойдя на близкое расстояние, замечал опасность и бесследно исчезал среди каменной россыпи, то таким вполне нормальным явлениям придавали фантастический оттенок. Конечно, этому способствовала своеобразная обстановка ночной охоты, сказывались также бессонные ночи охотников. Так или иначе, но рассказы о неудачных охотах за каменными куницам часто приобретали преувеличенный, почти мистический характер. Все это только сильнее разжигало азарт и делало куницу в глазах охотников особенно драгоценной добычей. Не скрою — рассказы о куницах и на меня подействовали. Я тоже захотел хоть одну ночь посидеть на скалах.
— Пойдем на Демержинский обвал, — сказал мне однажды молодой парень Сергей. — Там все же реже, чем в других местах, бывают охотники, а 7 километров — путь недалекий.
Я согласился и на другой день в послеобеденный час зашел за приятелем. Его я застал в унынии.
— Сломал пружину затвора, — показал он мне свое ружье. — Вот тебе и охота.
— Ну, не беда, Сергей, — старался я его успокоить, — посидим с одним ружьем, по очереди. Час просидишь ты, час я — это даже интереснее — кому повезет.
Еще не успело скрыться за горами солнце, когда мы добрались до Демержинского обвала и, усевшись на краю крутой россыпи, стали ждать вечера.
Вот яркий солнечный день сменили сумерки, затем наступила ночь. Взошла луна — стало как-то особенно тихо. Только порой среди камней шуршали опавшие сухие листья. Какой-то зверек, быть может куница, но вероятнее маленький грызун — полевка, занимался своим делом. В стороне закричал сыч: его голос необычно печально прозвучал в тишине ночи.
— Куница, — поспешно ткнув Сергея и показывая рукой на россыпь, едва слышно прошептал я.
В 20 метрах от того места, где мы сидели, она появилась из расщелины и сейчас неподвижно сидела на большом камне. Но Сергей не видел зверька. Он напряженно смотрел в том направлении, куда я показывал, потом вопрошающий взгляд перевел на меня и вновь стал пристально смотреть на россыпь. Опасаясь, что непоседливая куница скроется среди камней, я выхватил ружье Из рук товарища и выстрелил. Когда стих грохот и рассеялся дым, мы одновременно увидели хвост куницы. Он вертикально поднялся над камнем. Некоторое время содрогался в воздухе и затем исчез из виду. Безусловно, куница была убита.
Несколько секунд спустя Сергей уже был на месте. Он наклонился, и я был уверен, что сейчас Сергей поднимет убитую куницу и, торжествуя, покажет мне ее издали.
— Спички есть? — вместо этого услышал я его голос и, сообразив, что тут что-то неладно, поспешил на помощь.
Убитая куница глубоко провалилась между камней. Всю ночь напролет ворочали мы с Сергеем тяжелые глыбы, жгли спички и сухую траву, но так и не добрались до драгоценной добычи. К счастью, в эту ночь никто не проходил мимо Демержинского °бвала и не был свидетелем, как два неудачника в поте лица без толку трудились на россыпи.
Два года спустя я вновь приехал в Алушту и частенько посещал холмы, чтобы пострелять пролетных перепелов.
Однажды в Сентябре мы с Сергеем спозаранку пошли к Демержинскому обвалу. Еще стояла полная ночь и в ожидании рассвета мы уселись на камни.
— Помнишь, Сергей, куницу? — кивнул я головой на россыпи.
— Как не помнить, — ответил мой спутник. Такие случаи не забываются. Сколько в ту зиму с куницами историй было, — продолжал он. — С Василием, что под Кастелью живет, я из-за куниц совсем разругался. Как встретимся сейчас на улице, — он в одну, а я в другую сторону смотрим, не замечаем друг друга. А причина такая, что рассказать смешно.
И он рассказал действительно смешной и глупый случай, которым я уж позволю себе поделиться с читателем.
Как ни интересна охота за куницами, но вскоре всем стало ясно, что толку от нее мало. Иной раз несколько ночей сряду просидит в засаде охотник и даже не увидит зверя. Спустя некоторое время часть охотников излечилась от «куньей горячки» и опять занялась зайцами. Не надо, мол, журавля в небе, лучше синицу, да в руки. Для ловли куниц же стали употреблять особые ящичные ловушки — продолговатый ящик с падающей дверкой. Если зверь заглянет в такую ловушку и тронет приманку, тяжелая дверка захлопнется наглухо. И так как всем местным охотникам было хорошо известно, что куницы часто посещают окраины города, то и ловушки ставились неподалеку от жилых построек. При этих условиях не надо далеко тащить тяжелый ящик и проверить ловушку можно в любую минуту.
«Сергей, а Сергей!» — в одно прекрасное утро окликнул его знакомый охотник Василий. Сергей остановился. «Иди сюда, куницу поймал, помоги мне ее из ловушки вытащить». С мешком в руках Василий стоял на дне оврага, где среди камней была укреплена ящичная ловушка; ее дверка была закрыта. Услышав о кунице, Сергей забыл все на свете. Охотники поставили ловушки вертикально, натянули на один конец мешок и, выдернув из пазов дверку, вытряхнули в него зверя.
— Здоровая какая! — приподнимая мешок, торжествовал Василий, Сергей тоже протянул было к мешку руку. Но в этот момент куница забилась, пытаясь выбраться наружу.
— Подожди, — отстранил Василий Сергея, — еще выскочит, — и, чтобы оглушить куницу, размахнулся и ударил мешком о землю.
— Маааау, — послышался оттуда кошачий вопль.
— Да это кот, ты кота поймал!
— Какой там кот — говорю, куница! — и Василий трясущими ся руками приоткрыл мешок и заглянул внутрь.
Лицо его изобразило страшное разочарование — в мешке действительно сидел большой черный кот.
— Я тебе говорю — кот! — и Сергей последовал его примеру. Но, заглянув, тотчас подскочил, как ужаленный.
— Да ведь это мой кот, зачем ты его бьешь!
— А, твой? Так и получай его! — вспылил также Василий. С этими словами он с такой силой поддал мешок ногой, что злосчастный кот вылетел наружу и, шлепнувшись о землю, стремглав бросился по оврагу к жилым постройкам.
Во время поездки в Уссурийский край в самый разгар полевой работы заболела моя собака Гаудик. Карабкаясь по крутому щебнистому обрыву, он сорвал себе коготь и засорил ранку. Вскоре лапа распухла и, видимо, не давала ему покоя. Конечно, Гаудик и на трех ногах был готов следовать за мной куда угодно. Но, боясь осложнений, я запер его в своей комнате и ходил на охоту без собаки. Надо сказать, что с непривычки я сразу почувствовал себя в тайге одиноким и беззащитным… Это чувство мне самому казалось смешным и нелепым, ведь в руках у меня была заряженная двустволка, и чем в сущности мог защитить меня мой маленький, четвероногий товарищ? Но я так и не смог подчиниться логике — мне явно недоставало чутья, глаз и ушей верной собаки. Вместо того чтобы все свое внимание сосредоточить на птицах, я реагировал на каждый шорох и треск валежника — все мне казалось в тайге подозрительным. И не напрасно.
Уже на другой день я столкнулся с медведем. Зверь разворотил большой гнилой пень и, видимо, в тот момент был всецело поглощен муравьями; он заметил меня, когда я подошел к нему на близкое расстояние. Прозевал и я — ведь кругом царил подкупающий безмятежный покой. В десяти шагах от меня, услышав шаги, медведь резким движением поднял голову и замер на месте. Перед ним стоял человек. Маленькие глаза животного выражали испуг и недоумение. Но затем, сообразив в чем дело, он отрывисто рявкнул и кинулся прочь с такой поспешностью, что под его напором затрещала лесная чаща. Долго, как показалось мне, стоял я на том месте, стараясь вдохнуть в себя воздух, руки и ноги дрожали, а в воздухе еще продолжала висеть поднятая зверем мелкая пыль сгнившего дерева.