Представители ихтиопланктона: икринки и личинки шпрота (I), тунца (II), пеламиды (III)
Большое значение в жизни и работе станции имели все более крепнущие связи с зоологами и ботаниками Москвы и Ленинграда. Для изучения древоточцев на станцию прибыл Лев Александрович Зенкевич. Выполнив работы, он уехал, но наша дружба оставалась неизменной, а кафедра зоологии беспозвоночных Московского университета, которой руководил Зенкевич, стала для нас родным домом, как, впрочем, и кафедра ихтиологии, возглавляемая Владимиром Викторовичем Васнецовым. Многолетняя дружба связала нас с эволюционными морфологами Борисом Степановичем Матвеевым и Сергеем Григорьевичем Крыжановским. Они проводили на станции большие исследования, связанные с изучением пелагических стадий развития рыб. Нам было очень приятно встретиться с Арвидом Либорьевичем Бенингом. Знакомя Бенинга со станцией, мы показали ему и заветные три тетрадки, с которых она началась. В дальнейшем мы часто виделись с ним в Ленинграде в неизменной дружеской компании у Вячеслава Михайловича Рылова, известного зоолога и гидробиолога, который с необыкновенной сердечностью покровительствовал, как мог, нашей молодой станции. Такая же дружба установилась у нас с Владимиром Ивановичем Жадиным и Екатериной Степановной Неизвестновой. Нас сближало то, что они тоже вдвоем организовали Окскую биологическую станцию (г. Муром), которая успешно развернула исследования биологии рек. Жадин и Неизвестнова провели некоторое время в Новороссийске и побывали вместе с нами на озере Абрау, особенно заинтересовавшись реликтовым характером его фауны. Посещали нас Иван Иванович Шмальгаузен (тогда еще профессор Киевского университета) и профессор Константин Михайлович Дерюгин (в то время директор Мурманской биологической станции), чрезвычайно активно поддерживавший нашу деятельность. Из Симферополя приезжал профессор Иван Иванович Пузанов вместе со своим учеником Владимиром Дмитриевичем Гордеевым, будущим директором Карадагской биологической станции. Крепли наши связи с ботаниками. Академики Борис Лаврентьевич Исаченко и Георгий Адамович Надсон, профессора Николай Михайлович Гайдуков, Константин Игнатьевич Мейер и Лев Иванович Курсанов буквально окружили Нину Васильевну заботой и вниманием, всячески помогая ее исследованиям. Нельзя не вспомнить с величайшей признательностью поддержку, которую мы чувствовали тогда со стороны многих ученых старшего поколения. Да, в сущности говоря, и доверие, оказываемое нам официальными органами, которым подчинялась станция, расценивалось как аванс под возможные успехи.
Понемногу на станции начали появляться штатные научные сотрудники — биологи. В 1926 г. по рекомендации К. М. Дерюгина был принят лаборантом Семен Михайлович Малятский. Он начал усердно заниматься ихтиологией и провел серию хороших исследований. В дальнейшем Малятский стал организатором Батумской рыбохозяйственной и биологической станции, директором Новороссийской биологической станции, защитил докторскую диссертацию.
В середине 20-х годов в Новороссийске еще вели крупный лов сельдей. Осенью и весной, во время миграций сельди из Азовского моря вдоль Кавказского побережья и обратно, рыбу ловили большими волокушами, которые вытаскивали на берег с помощью воротов. Главным местом лова была Галацкая бухточка, вблизи Биологической станции. Выяснилось, что в Новороссийске сохранились данные об уловах сельдей за много лет.
Их-то и обработал С. М. Малятский, получив интересные результаты как об общем характере миграций черноморско-азовских сельдей, так и об особенностях хода каждого из трех видов этой рыбы.
Его работа вышла в Ростове отдельной книгой. Она открывалась любопытным редакционным предисловием. В нем, в частности, говорилось, что работа содержит ценные фактические данные, но автор стоит на метафизических позициях, так как связывает миграции сельдей с изменениями температуры воды в море. В действительности же, подчеркивалось в предисловии, миграции зависят от внутренних биологических причин. Теперь нам понятно, что важно и то и другое, но в то время официальная биология выступала против «внешних факторов», особенно против влияния периодических изменений солнечной активности. Последнее считалось полнейшей ересью и грубой метафизикой.
Очень активно работала на станции и группа местных жительниц. Они пришли к нам, не имея специальной подготовки, но быстро освоились с практической работой. Многие из них затем заочно завершили свое высшее образование. В их числе были Е. Г. Косякина — пианистка и языковед, с успехом занимавшаяся зоо- и ихтиопланктоном, З. Н. Михайловская, быстро освоившая специальность фитопланктониста, З. М. Пчелина, проявившая большие способности в изучении ихтиопланктона, М. Г. Каптаренко, работавшая с Ниной Васильевной по макрофитам. Все они оставили заметный след в деятельности станции; опубликованные ими работы не потеряли значение и до настоящего времени.