- Места тут богатые не только на тайны. Золото, камни, кости, недра — все есть. Только добраться тяжело, поэтому как лежали — так и лежат, - продолжал Самвел. Я чувствовал, что истории так просто не закончатся, поэтому решил как-то приблизиться к реальности:
- А я-то думал, что этих стремных, как их? Чукучаны? Вот их. Не едят, потому что донная рыба, падаль жрет.
- Хорошая версия, простая, мне тоже нравится — заулыбался знаток местной фауны и истории.
- Вот понять только не могу: севанские раки тоже не святым духом питаются, а деликатес - куда деваться!, - согласен, удочка простая и дилетантская, но сработала. У Самвела враз прорезался акцент и загорелись глаза:
- На Севане бывал? - жадно спросил он?
- Нет, - с искренним сожалением признался я, - но раков тамошних ел.
- Э-э-э, нэ то! - возмущенно воскликнул армянин — севанских раков надо варить в воде Севана! Соль только аванскую брать!
- Мне так и объясняли, - закивал я.
- В Москве только на Никитской армяне правильно раков варят, остальные дурака валяют или деньги зарабатывают, - не успокаиваясь, продолжал Самвел, - но там народу много, денег много, дураков много. Поэтому настоящих раков поесть ай как трудно.
- Это точно. По всем пунктам согласен.
Слово за слово, выяснилось, что хозяином гостиницы, в которой мне надо было ночевать, тоже был Самвел, но туда ходить он решительно запретил. Так и сказал: «Гостя в ночлежку посылать — позор!». Оказывается, прямо в кафе была пара номеров «для своих», в одном из них меня и поселили, причем армянин сам, не слушая моих уговоров, затащил туда мое барахло, так и скучавшее на крыльце. Под разговор, который, казалось, не прекращался, он принес еще мяса, бастурмы, соленой рыбы. На вопрос: «сколько я должен за обед и ужин?» вполне натурально рассвирепел, а думал — зарежет. Велел никогда такие вопросы не задавать: «кому надо, и кто право имеет — сам пусть спросит».
Выяснилось, что когда он молодым парнем приехал в Якутск и хотел открыть там ресторан, местные решили загубить идею на корню. Тогда ему «немного помог» Аркадий. Потом, через пару лет, в том самом ресторане произошла очень шумная история, и уже Самвел «немного помог» Бере-старшему с правильными показаниями и свидетелями. А здесь, помимо кафе и гостиницы, он организовывал туры для охотников и рыбаков, сплавы для любителей рафтинга. И, судя по паре-тройке неизбежных в жаркой южной беседе еле уловимых оговорок, покупал золото, камни и кости у местных. В той комнате, где мне предстояло ночевать, к потолку был приделан бивень мамонта. Комната где-то три на четыре метра. Бивень начинался над входной дверью справа и заканчивался едва не доходя до нее же слева, кольцом охватывая весь периметр. Я попробовал представить животное, что могло носить такие зубы — и не смог.
Самвел предупредил, что завтра утром мы отходим от берега рано. До устья речки со странным названием «Уяндина» он доставит меня на своей лодке, а там уж я сам. В общем, посидели мы очень хорошо и насыщено. Вот только про то, как на него вышел Головин, я так и не спросил.
Глава 17. Против течения. Волок круги и петли. Место найдено.
Самвел разбудил ни свет ни заря, я еле сдержался, чтобы не заныть: «ну еще хоть полчасика!». То ли воздух северный так влиял, то ли обширная пища для ума и обильная для туловища, но просыпаться не хотелось ни в какую. Пока не прозвучало сакраментальное:
- Дима, давай скорее за стол, хаш остынет!
Дать остыть хашу — это кощунство, вредительство и хамство одновременно. Оделся я мгновенно, посетил санузел и вот умытый и почищенный подхожу к столу. А там — Он. Наваристый, густой, острый и соленый, и все это чувствуется только по запаху. Рядом лаваш, миска с тем салатом «Индигирка», что так понравился мне вчера, и чай. И пучок зелени: стрелки лука и кинза! Свежая! Клянусь, я впервые в жизни пожалел, что проснулся не с похмелья. Такой стол — мечта перегулявшего с вечера. К сожалению, почти всегда недостижимая.
После завтрака мы отправились на берег. Я, как ослик или пони с длинной челкой, катил свою тележку, армянин прихрамывал рядом, здороваясь с местными. У тактичных саха не было принято приставать с вопросами к людям, идущим по делам, и к незнакомым, поэтому в ответ ему степенно кивали, но бесед никто не затевал. Выйдя из-за какого-то очередного обшарпанного сарая я обомлел: передо мной возникла северная Река. С маленькой буквы даже думать про нее было невозможно. Посреди русла, как я помнил по спутниковым снимкам, тут росло три острова, по форме напоминавших тело огромной ископаемой рыбины: две челюсти и хвост. До ближайшего навскидку было метров пятьсот, хотя глазомер никак не мог перестроиться на такие просторы и наверняка ошибался. По правую руку от пологого спуска на песчаный берег было лежбище моторных лодок. Привязанные цепями и тросиками к вбитым в берег трубам, уголкам и прочему металлолому, они чуть покачивались на волнах, некоторые негромко, нежно постукивали бортами друг о дружку.