Ну и, раздав сестрам по серьгам, надо и про своих слово замолвить. МУЖИКИ! Орлы! Воины! Защитники! Добытчики. Убийцы. Подонки. Пьянь и бездарь. Рогоносцы. Примитив, одним словом. Собаки вне зависимости от национальности, грызущие друг друга, бегая за сукой в период течки. И лишь некоторые представители волки.
Чтоб не быть голословным обвинителем, расшифрую. Собака. Наиболее распространённый тип самца homo sapiens. Любит жить в конуре, ласку самки, цепь и мозговую косточку в миске. Может погибнуть от голода, если жена не подаст вовремя кусочек хлеба за обедом. Срываясь с цепи, забывает о супружеской верности и других выдумках цивилизации.
Волк. Не терпит присутствия других особей на своей территории. Прекрасно справляется с заботой о себе любимом. Не страдает коплексом привыкания и быстро ставит на место зарвавшуюся самку. Т.е. за дверь.
И ещё бывают: собака, которая умеет жить, как волк. Волк, мечтающий быть собакой. У вас есть доводы против?
43. Страх.
Лечу, теряя высоту, над Cebreros (Сэбрэрос) и решаю подняться ещё раз в динамике возле горки, где кружат с десяток парапланов. Подлетаю к склону напрямую, делаю по дороге пару фоток. Удар воздуха по передней кромке, как гром среди ясного неба. Обмякли стропы управления в руках и акселератор под ногами.
Рву тормоза вниз и резко отпускаю. Взгляд вверх: крыло, наполнившись, пролетает надо мной и немного вбок. Ещё раз торможу и уже плавно добавляю скорость. Клевок и плавный выход в горизонтальный полёт. Правда, в обратную сторону. Так. А где фотоаппарат? Посмотрел на верёвочку: тянется в карман. Интересно, когда это я успел его туда засунуть? Но всё под контролем, хотя и заныло в правом подреберье. Отмечаю потерю 40 м высоты.
Пересев со средненького и очень надёжного "стандарта", способного летать и на 50% своей поверхности, на "компет", я опять словно вернулся на много лет назад. Когда каждое новое занятие давало новые ощущения. Опять вернулось чувство "подсоса под ложечкой". Разница лишь в том, что к нынешней новизне всегда добавляется багаж знаний и опыта.
И если раньше я искал любую возможность взлететь, даже в неблагоприятных условиях, то теперь я задерживаюсь на старте, мудро наблюдая за местными пилотами, хорошо знающими этот район полётов. Стало обостряться чувство опасности, притупившееся было с возрастом.
Приехав, как-то, на горку всё того же Cebreros, обнаруживаем довольно сильный ветер, переменчивого направления. Погода не для учеников. А несколько местных пилотов стартуют, прихватив несколько сложений возле склона. Я выполняю обычное в таких случаях упражнение: помещаю тело в комбинезон и прижимаю его к нагретому солнцем камню. Приезжают ещё несколько моих знакомых. Тема разговора обычная:
- Влади! Чего не летаешь? На твоём-то скоростном крыле? Что ты там разглядываешь?
- Да, на птичку смотрю, - отвечаю.
И показываю на молодого орла, пытающегося оседлать термик. Сила потока опрокидывает его на спину при входе и птица, выровнявшись, опять упорно возвращается в эту колонну. Верхняя часть термика, достав до облака, закручивает его, разрывает на части. Через несколько секунд только жалкие белые клочки плывут по небу, кружась в странном вальсе. Орёл, найдя, наконец, нужный угол входа, крутит спирали вокруг своей головы в крене градусов 60. И поднимается при этом вверх.
- Э-э! Пожалуй, я тоже не полечу, - говорит испанец.
Страх - естественное чувство каждого живого существа. Плавающего, ползающего, бегающего или летающего. Страх в своей эволюции появился раньше, чем мышление. И, поэтому, имеет более крепкие корни. Способен блокировать наши способности действовать, мыслить и чувствовать. На генетическом уровне чувство страха может лишить возможности приобретения новых навыков. Покажите мне хотя бы одного африканца-пилота параплана, дельтаплана или парашютиста, наконец. Побегать, попрыгать, потанцевать, залезть на пальму - это запросто.
Мы все боимся. И ищем свои пути преодоления или привыкания. Или путём тренировок раздвигаем границы страха.
Когда ваш собеседник заявляет однозначно, что он ничего не боится - это лишь напускная бравада, скрывающая всё тот же страх.
Второй хлопок во всё том же Cebreros был гораздо значительнее. В этом месте есть две точки где меня постоянно полощет. Ну прямо Бермудский треугольник. И если на махание ушами я уже перестал обращать внимание, то и фронталка стала ожидаемым элементом полёта.
На высоте около 400 м опять потерял равновесие. Рывок туда-сюда, полуоборот, раскрытие крыла и, вместо привычного набора скорости, уход в спираль. Смотрю наверх: треть крыла полощется в стропах. Левая стропа управления обвисла вместе с горстью других. Торможу. Не сорвать бы! Отдаю скорость и после набора опять притормаживаю. Вариометр: минус пять. Ничего страшного. Как на парашюте. Кстати, что у нас внизу? Неплохо, вспаханная плантация молодого виноградника. Тогда запаску кидать не буду, тем более что я её только вчера переуложил.
Правая рука, как автомат: притормозить, отпустить... А левой, как гитарные струны, перебираю обвисшие стропы. Наконец нахожу нужные, идущие к краю крыла и рву их вниз в момент, когда отпускаю торможение. Получилость с первого раза. С хлопком расправляется крыло и радостно взвизгивает вариометр, почуявший резкий подъём. Просто и буднично я продолжаю полёт, отыскивая дежурные термики, на которых опять можно поехать вверх.
44. Истории тоталитарного прошлого.
Долгое время моими соседями по общежитию были молодые супруги, у которых только-только родилась дочка. Выставив её в коляске в коридор, они до хрипоты в голосе спорили о том, какое слово скажет первым их дитё. "Папа" или "мама".
Я, проходя мимо предоставленной самой себе девочке, всегда заглядывал в коляску, щекотал пяточки и приговаривал "Дя-дя-дя!". Девчушка заливалась смехом, дрыгала ручонками и ножонками...
Однажды в дверь моей комнаты постучали. На пороге стояли супруги.
- И он делает вид, что ничего не случилось! Иди сюда!
Мы втроём склонились над коляской. Девочка с улыбкой переводила взгляд с одного знакомого лица на другое. Остановив глаза на мне, она всплеснула руками и отчётливо произнесла: "Дядя!"
...
Подарил мне друг две гантели. С условием, что я их тут же заберу. Несу по городу. Температура под минус 30, но я этого не чувствую. Две железяки по 16 кг каждая уже давно врезались в плечи на такую глубину, что практически скрылись под воротником пальто. Иду по тропинке через парк. Навстречу два подвыпивших искателя приключений. Оба на голову выше меня. Делая вид, что уступают мне дорогу, оба, вдруг, бьют плечом меня в грудь. Так называемая "коробочка". Оба попадают по гантеле, отлетают в сторону и падают на спину в сугроб. Я не останавливаясь иду дальше. Сзади слышу изумлённое:
- Не, ну ты понял! Нифига себе!
...
1985 год. Расширенное заседание райкома КПСС. С целой толпой приглашённых. Сидят в углу, балдея от оказанного доверия: наблюдать за свершением партийных дел. Решается среди прочих вопросов и исключение меня из рядов партии. По моему же личному заявлению. Все, за исключением партийных функционеров в шоке.