– Соблазнительно!
– Решай сам…
– Два вопроса. Первый – почему я?
– Ты где-нибудь рассказывал про гибель этого Бати?
Владимир Александрович смутился:
– Ну, может, было… Но не особо!
– А я разве не советовал воздержаться? – Евгений Наумович снова был прежним – надежным и мудрым – старшим товарищем, почти наставником. – Язык твой…
– Враг мой, я знаю. – Виноградов почему-то почувствовал облегчение.
– Питер наш – город маленький, информация разносится со скоростью звука, даже быстрее. Второй вопрос?
Владимир Александрович поднял глаза на хозяина и решил, что анализом собственного трепа и самобичеванием займется позже, на досуге.
– Кто заказчик?
– А какая, в сущности, разница?
– Не, Наумыч… Это ведь не вам нужно?
– Не мне.
– Согласитесь, одно дело – взаимное доверие, а другое… Я уже как-то работал на бандитов, больше не желаю.
– Хорошо… Допустим – так! – Очевидно, версия у Евгения Наумовича имелась. Такая, что не затронет самолюбия Виноградова и позволит ему чувствовать себя борцом за благое дело. – Этот самый Батенин – он был застрахован. На очень – очень! – крупную сумму. Я видел копию страхового полиса… Он действует только на территории России.
Хозяин отметил молчанием паузу, достаточную для того, чтобы Владимир Александрович сам сделал вывод.
– То есть если Батенин погиб на Кипре – хрен с маслом!
– Абсолютно!
– А если я его убил там, в горах…
– То его вдова станет очень состоятельной женщиной.
– Интере-есно… Она заказчик?
– Допустим.
– Во, блин! Убийца мужа на деньги жены доказывает, что это именно он оставил ее вдовой с сироткой на руках? А одного моего свидетельства недостаточно?
– Ну, пока не опровергнута версия с Кипром…
– Логично. – Ситуация уже перестала пугать неясностью, слушать Наумыча становилось все забавнее.
Если бы речь еще не шла о собственной шкуре…
Владимир Александрович поморщился:
– Честно говоря, не убеждает.
Хозяин кивнул почти одобрительно:
– Видишь ли, я заказчи… ку сразу попытался объяснить, что без мотива ничего не получится. А у тебя его нет, так?
– В каком смысле?
– Ну-у-у! Что может заставить майора милиции Виноградова бросить дом, семью, заслуженный отдых – и ввязаться в сомнительную авантюру? – Евгений Наумович поднял вверх указательный палец и тут же согнул его наподобие вопросительного знака: – Что вообще заставляет людей делать подобные глупости?
Не дожидаясь ответной реплики, он продолжил:
– Таких причин – поверь, Володя, – всего три: страх, жадность, тщеславие!
Нечто подобное, почти слово в слово, Виноградов слышал не так уж давно от их общего знакомого, поэтому усомнился:
– А насчет этого… либидо? В смысле насчет баб?
– Похоть, Володя, это всего-навсего производная от первых трех. Подумай, и ты со мной согласишься!
– Наумыч, есть еще патриотизм, чувство справедливости…
– Я не оперирую абстрактными понятиями. Вообще, математические действия с положительными величинами меня никогда не увлекали. Так вот… Пугать тебя нет никакого резона, покупать – вряд ли. Честолюбие? Нет, не тот случай.
– Вы меня прямо в краску вгоняете!
– Ерунда… Словом, я им сразу сказал, что ты не согласишься.
– Скорее всего. – Виноградов посмотрел на часы и решил, что успеет еще заскочить в Гостиный.
– Завидую, – неожиданно вздохнул хозяин.
– Чему это, Евгений Наумович?
– Море, пляж, вино… Все купаются…
– Где – купаются? – напрягся Виноградов.
– Как – где? На Кипре! Плавки не забудь.
– Так вы же сами сказали, что я не…
– Володя… Могу я ошибиться на старости лет? – Хозяин встал и уже на выходе, в дверях, придержал в руке протянутую для пожатия ладонь Владимира Александровича: – Крем от загара здесь не покупай! Там дешевле.
…Можно было дойти до метро пешком, но без зонтика шлепать по лужам и сырости никакого желания не возникло. Виноградов нырнул под жестяной козырек трамвайной остановки и решил подождать.
Будка, в которую набился в ожидании транспорта народ, была старого образца, давно не крашенная, грязноватая, под стать окружающим доходным домам дореволюционной постройки. Но большая – места хватило всем. Владимир Александрович по привычке и отчасти в виду замкнутости пространства прислушался к разговорам окружающих. В основном это были женщины – возраста среднего и постарше, усталые уже в середине дня, с кошелками, сумками, пакетами и соответствующей тематикой негромких бесед. Одинокая девица в турецкой коже, перехватив неосторожный взгляд Виноградова, механически поправила шарфик… Капитан космических войск – румяный, отглаженный, – очевидно, преподавал какую-нибудь умную дисциплину в академии, а двое потертого вида инженеров с воодушевлением, но без мата, обсуждали задержку зарплаты за май и возмутительные козни некоего Розенгольца, сдавшего половину НИИ в аренду коммерческим структурам и не желающего делиться с трудовым коллективом.