По уездам (zu Land) измерены все пашни, луга, леса и рыбные ловли и сообразно с качеством также разделены на сохи. И по всей стране по различным ее областям каждая соха имела свое собственное кадастровое наименование (und es haben imganzen Lande jede Senega ihren eigenen beschriebenen Namen)[32].
Co всех описанных сох великий князь собирал прежде дань полностью, хотя много, много тысяч (viel hunderttausent) cox стояли пустыми; ибо когда находили хотя бы одного человека — безразлично духовного или мирского — в землях митрополичьих (in Babstthumb), епископских (Bischoftumben) или монастырских, равно как и служилых (des Grosfurschten Knesen und Boiaren) — одного на целую соху / 24/, все равно платилось за всю соху. И это несмотря на то, что служилые люди с их земель должны были лично служить военную службу. Если даже на их землях не было ни одного крестьянина, они все же должны были платить за все те сохи, которые были за ними (under ihnen gelegen) и тем не менее лично служить военную службу. У того, кто не объявлялся на смотру, отписывались имения, а его самого били публично на торгу или в лагере кнутом или плетьми. Того, кто болел смертельной болезнью, на смотру (durch die Musterung) проносили или провозили на носилках или в повозке.
Где отыскивалась пустая соха, ее причисляли к другим уездным сохам, в которых жили люди. Они то и платили за пустые (ledige) и за запустелые (wuste) сохи. В Русской земле теперь больше пустых, нежели населенных сох.
Целовальники (die Gruskusser) или присяжные, которые сидят на таможне, податей не платят. За них должны уплачивать крестьяне посадских и уездных сох (die Schogen in Steten und Dorfern) / об./.
Повсюду имеются еще почтовые дворы (Postheuser), где живут охочие (freiwillige) люди с очень хорошими лошадьми; на этих лошадях в шесть дней можно доехать из Москвы до какой-нибудь окрестной границы или обратно от границы до Москвы; один ям или почтовый двор отстоит от другого на 20, 30, 40 или 50 верст (Vorste). Содержание их обходилось очень дорого великому князю. Теперь же их должны содержать сохи.
Точно также и с варкой селитры для заготовки пороха: все, что для того было нужно, шло из казны. Теперь же все это полностью должны справлять сохи.
На них же был возложен еще наем одного, двух, трех крестьян с сохи, которые должны были постоянно быть при пушках, тащить их и от них не отлучаться. Посошный (Pososnek) — будь то гулящий или / 25/ крестьянин (Keri oder Baur), — которого наняли посошные люди (die Posnecken), должен поставить за себя поруку сошным людям (denen in der Schogen), когда он получает от них деньги. И обратно, сошные люди должны дать поруку начальному человеку, который управляет посошными при орудиях, в том, что нанятые ими работники неотступно будут при наряде и останутся при нем — живые или мертвые. Эта порука расписывалась на обе стороны у площадного подьячего (bei dem Notario) и подписывалась послухами (mit Zeugen).
Монастыри должны теперь ставить в поход воинских людей для великого князя со своих имений.
Все окрестные границы были закрыты, и во время голода и чумы никто не мог убежать из опричнины в другую страну; а кого хватали на польской границе, тех сажали на кол, некоторых вешали.
У великого князя ни в чем не может быть недостатка: ведь у русских обычна поговорка: «Господарское не изгорит, на море не утонет» (Haspodarki ne isgarrit nam more ne utarnit). Говорят они еще и так: «Ведает бог да господарь» (Weddet boch da haspodar), что соответствует «сог domini in manu dei».
/ об./ До того, как великий князь устроил опричнину, Москва с ее Кремлем и слободами (Vorsteten) была отстроена так.
На восток город[33] имел двойные ворота; на север он широко раскинулся по реке; на юге лежал Кремль; на запад были также двойные ворота. В Кремле было 3 ворот: одни ворота Кремля были на запад и двое ворот на север. От восточных ворот города до западных, город — весь насквозь — представлял собою площадь[34] и рынок — и только! На этой площади под Кремлем стояла круглая церковь[35] с переходами; постройка была красива изнутри и над первым переходом расписана многочисленными священными изображениями, изукрашенными золотом, драгоценными камнями, жемчугом и серебром. Митрополичий выезд со всеми епископами на вербную субботу (auf Palmentag) происходил ежегодно именно к этому храму. Под переходом похоронено несколько человек; на их могилах горели день и ночь восковые свечи; они (т. е. мертвые) не тлеют, как говорят русские, а посему они считают их очень святыми и молятся им днем и ночью / 26/. У этого храма висело много колоколов.
Там, где стоит храм, площадь сама по себе расположена высоко, как маленькая гора. Неподалеку от храма стоят несколько пушек, из них можно стрелять поверх восточных ворот через стену и Москва-реку.
32
Автор имеет в виду различные окладные единицы, бывшие в употреблении в различных областях Московского государства, Как-то: выти, обжи, луки и местные сохи и сошки различных размеров. Во второй половине XVI — начале XVII в. они уступают место официально признанной однообразной большой московской сохе, размеры коей колебались в зависимости от качества земли (800-1000 — 1200 четей).