Мне нечего сказать об этом городе, срубленном из дерева, как и все здешние города, и окруженном простой каменной стеной, чтобы избежать набегов поляков. /Г2/
Чтобы оказать мне, или, скорее, себе самому больше чести, он приказал поставить 6000 человек при оружии, выстроенных от моего дома до своего в ряды (это местные крестьяне, которых в таких случаях собирают в войска и дают им достаточно чистую одежду; они получают от Царя 4 экю платы и минот соли в год, все дети с 6 лет призываются и получают эту плату, благодаря чему эти отряды состоят из стариков и детей, так как службу оставляют лишь со смертью)*, между которыми я проехал в моей карете, сопровождаемой верхом подстаростой Могилевским или наместником короля и дюжиной офицеров гарнизона, которым Польский король приказал проводить меня вплоть до того, когда воевода введет меня во двор Кремля. /П6/
Он спустился с лестницы, чтобы подождать меня, откуда провел меня в свои покои, где мы так и не сели. После нескольких приветствий с обеих сторон, где переводчиком был генерал-майор Менезий[156], шотландец по рождению, говорящий на всех европейских языках, воевода приказал принести несколько чарок водки, которые необходимо было осушить за здоровье Польского короля и Царей. После этого я был отпущен воеводой, проводившим меня до середины лестницы, где он остался посмотреть, как я садился в карету. Я вернулся к себе прежним порядком, где нашел генерала Менезия, который ждал меня с приказом воеводы составить мне общество во время пребывания в этом городе. Я был приятно удивлен, найдя в столь варварской стране человека с такими достоинствами, так как, помимо всех языков, которыми он в совершенстве владеет, он в курсе всех дел, а его история заслуживает того, чтобы я рассказал о ней.
Повидав красивейшие области Европы, он уехал в Польшу, надеясь вернуться оттуда в Шотландию. Там у него была интрига с женой одного полковника литовских войск, который, взревновав из-за частых визитов, которые тот наносил его жене, поставил в засаду слуг, чтобы убить его. Но, предупрежденный женщиной, он принял все меры: задел мужа, принудил его к поединку и убил. Необходимо было тотчас скрыться. Но, не имея проводника, он попал в сторону Московитов, которые вели в то /Г3/ время войну с Польшей. Сначала его держали как военнопленного, но когда он счел за лучшее для себя рассказать правду о своей истории, то был поставлен перед выбором — служить Царю или отправиться в Сибирь. Он выбрал второе, из-за своей склонности к путешествиям. Но отец нынешних Царей захотел его видеть и, найдя его услужливым, не только приблизил его ко двору, но и дал ему даже 60 крестьян (каждый крестьянин в этой стране приносит своему хозяину около 8 экю в год). После этого он женил его на вдове одного датчанина[157], Марселиса, который первым открыл секрет изготовления железа в Московии, что сегодня приносит царям 100 000 экю в год.[158] Этот монарх, не сомневавшийся после этого в его преданности, назначил ему в 1672 году /П7/ отправиться в Рим, чтобы предложить папе Клименту Х объединение Русской церкви с Римской на определенных условиях[159]. Вернувшись оттуда безо всякого успеха, он был сделан генерал-майором и некоторое время спустя, царь Алексей Михайлович, чувствуя близкую смерть, назначил его воспитателем юного царевича Петра, своего сына, при котором он все время находился вплоть до начала правления[160] царя Ивана[161], и когда царевна Софья и князь Голицын не смогли заставить его отказаться отстаивать интересы Петра, то принудили его отправиться жить в Смоленск[162] и участвовать в последней кампании, в надежде, что он погибнет там. В то же время эта немилость служит сегодня причиной его успеха, так как, имея случай узнать в этом гарнизоне деда Петра по матери, который был там простым полковником, он вернул его в Москву, как только его внук стал государем, и он несколько раз оказывал мне любезность, угощая меня у себя с отцом и сыном Нарышкиными[163].
156
Менезий Павел (1637—1694) — шотландец, на русской службе с 1661 г. Был посланником в Берлин, Вену, Венецию и к лапу Клименту Х (1672—1674), генерал-майор (1672).
Пересказанная Невиллем автобиография Менезия изобилует неточностями, что не свидетельствует об ее неподлинности, а, скорее, о желании Менезия всячески приукрашивать свою биографию (См. подробный разбор этой автобиографии: Чарыков, 1906, 497—645). Отметим только самое важное. Павел Менезий был шотландцем по происхождению, владел английским, русским, французским, немецким и латынью (Невилль неосновательно приписывает ему еще и знание итальянского языка). Выехал на русскую службу (а не был взят в плен, как утверждает Невилль) в 1661 г. вместе с Патриком Гордоном. В правление царевны Софьи Алексеевны служил сначала в Смоленске, где познакомился с дедом Петра, Кириллом Полуехтовичем Нарышкиным.
157
Мария (Маргарита) Беккер-фон-Дельден — вдова Петра Марселиса, имела от последнего сына Христиана. Интересно, что его опекуном, наряду с неким Еремеем фон Дергартеном выступает уже известный Бутенант фон Розенбуш (Чарыков, 1906, 690—691).
158
Марселисы сыграли большую роль в развитии русской железоделательной (Тульские, Каширские и Алексинские заводы) и медеплавильной (Олонецкие заводы) промышленности. Однако приписывать им какие бы то ни было открытия, как это делает Невилль, безосновательно.
159
Павел Менезий послан был в 1672 г. в Берлин, Вену, Рим и Венецию для подготовки антитурецкого союза. Что же касается сближения с папством, то речь здесь может идти лишь о личной инициативе Менезия, о которой упоминают некоторые современники-иностранцы (Рингубер, Вотта) и которая не имела успеха. Менезий действительно был близок к царю Алексею Михайловичу и принимал какое-то участие в устраивавшихся для Петра военных потехах.
161
Речь идет о разных событиях — провозглашении царем Ивана Алексеевича (26.05.1682) и его венчании на царство вместе с братом (25 июня 1682).
162
Менезий был отправлен на службу в Смоленск в 1680 г., а не в 1682 г., как это следовало бы из рассказа Невилля, Менезий участвовал во втором Крымском походе в 1689 г., а после прихода к власти Нарышкиных был возвращен в Москву.
163
Нарышкин Кирилл Полуехтович (1623—30.04.1691) — отец царицы Натальи Кирилловны и дед Петра Великого. Нарышкин служил жильцом, стряпчим рейтарского строя, ротмистром в рейтарском полу А.С.Матвеева (1663), стрелецким головой (1663), был пожалован в думные дворяне (7.02.1671), в окольничие (30.05.1672) и в бояре (27.11.1672). Был судьей в Устюжской чети, Большой казне и Большом приходе (1676). Насильно был пострижен в 1682 г. и отвезен в Кириллов Белозерский монастырь. Впоследствии покинул монастырь и жил в миру (Богоявленский, 1946, 277; Crummey, 1983, 197).