Предупрежденная о том, что происходит в Москве, царевна Софья радовалась произведенным казням, она послала похвалить боярина Хованского за рвение, которое он проявил в мести за своего покойного брата и так обнадежила его дерзость, что им завладело желание венчаться на царство.
Это казалось ему возможным; он видел, что устроенная им резня одобрена и поддержана всеми стрельцами (de toute la milice). Он решил предложить брак своего сына[202] с царевной Екатериной (Catherine)*[203], младшей сестрой царевны Софьи. Но дерзость его не имела того успеха, на который он рассчитывал. Этот смелый план прогневил двор, так как стало ясно, что этот брак может /Г13/ послужить только во вред безопасности юных Царей.[204] Софья сама нашла средство предупредить это неудобство, которое могло быть только опасным для империи русских.
В Московии есть обычай торжественно отмечать Дни ангела всех детей из царского дома. Царевич или царевна, чей праздник отмечается, устраивает угощение и принимает поздравления первых лиц государства. Двор собирался праздновать в Троице день Святой Екатерины, чье имя носила царевна, которую боярин Хованский предназначал в жены своему сыну. Царевна Софья дала знать[205] об этом всем боярам[206] и отдельно пригласила Хованского, продолжавшего в Москве жестокие расправы, которые царевна, казалось бы, одобряла. Между тем бьли приняты меры, чтобы избавиться от этого претендента на трон. Боярин князь Василий Васильевич Голицын, о котором мы еще будем иметь случай говорить в нашем рассказе, посоветовал не откладывать дело. И, действительно, времени не теряли. Хованский был застигнут на троицкой дороге примерно 200 подосланными всадниками, схвачен и препровожден в соседний дом, где ему был прочтен приговор и где упали отрубленные головы его и его сына.
Для стрельцов это было сокрушительным ударом. Они громко кричали, что потеряли своего отца, но что хорошо отомстят за него. Действительно, они овладели складами оружия и боевыми припасами и были, кажется, в состоянии истребить все. Двор, предупрежденный об опасности, которая грозила государству, приказал собрать другие войска, которые всегда отличались непримиримой ненавистью к стрельцам, и приказал немецким офицерам, которых там большое число, немедленно явиться в Троицу. Все послушались приказа, оставив своих жен и детей, чтобы послужить монархам, и никто из них не испугался, что стрельцы не отомстят его семье за то послушание, которое он выказал царям. Такой страх мог быть небезосновательным, так как эти немцы жили в предместье Москвы, называемом Кокуй[207], и стрельцы не преминули бы прийти с целью сокрушить все и вся, но они /Г14/[208] были остановлены доводами нескольких своих старых товарищей, по мнению которых, если бы они вырезали жен немцев, то мужья, как только соберут свои отряды, отомстят за них, и что вообще это не средство для того, чтобы достигнуть их цели. Стрельцы позволили себя уговорить, и слобода (Ie quartier) была сохранена[209]. Оробев, стрельцы стали искать примирения и нашли двор достаточно расположенным, чтобы пойти на него. Ибо, говоря по правде, там не желали лучшего. Стрельцы, убив своих полковников и других офицеров, послали своих старших ко двору, чтобы просить прощения[210]. Они получили его без особенных сложностей, и вскоре цари прибыли в Москву[211] в сопровождении дворянства и всех иностранных офицеров. Безоружные стрельцы вышли навстречу, бросились на землю и просили пощады. Юные цари сделали знак рукою, что прощают их. Печальные стрельцы встали, /П17/ пролили слезы умиления, видя своих монархов вернувшимися в столицу столь милостивыми.
В тот же день князь Василий Васильевич (Васильевич — это крестильное имя его отца, поскольку среди московитов есть обычай называть друг друга по отчеству, чтобы отметить, чей ты сын — последнее всегда заканчивается уменьшительным "вич". Так у поляков сына воеводы называют "воеводич")* был пожалован титулом великого канцлера[212] и соединенным с ним[213] — временника (Wreminick) или временного министра государства то есть правителем государства[214] в течение некоторого времени. Получив распоряжения, канцлер приступил к своим обязанностям, и начал с тщательного розыска о виновных стрельцах. Он прказал казнить зачинщиков, а остальных приговорил к ссылке.
202
Хованский князь Андрей Иванович (казнен 17.09.1682) — боярин (24—25.06.1682), воевода в Пскове (1675), судья в Судном Московском (1679), Сыскном и Судном приказах (1682) (Барсуков, 1902, 587; Богоявленский, 1946, 204; Crummey, 1983, 187).
203
Екатерина Алексеевна (1658—1718) — царевна, дочь царя Алексея Михайловича и царицы Марии Ильиничны.
Согласно «изветному письму» на князей Хованских, в их планы входило: с...а на одной бы царевне князь Андрею женитца, а достальных бы царевен постричь и разослать в далние монастыри...» (Созерцание краткое, 1894, 98). Невилль отождествляет эту неназванную в «извете» по имени царевну с Екатериной Алексеевной. Однако в дальнейшем он впадает в противоречие сам с собой, утверждая, что Хованские были приглашены на празднование тезоименитства той самой царевны, которая и предназначалась в жены князю Андрею. Между тем 18 сентября отмечались именины не Екатерины Алексеевны, а царевны Софьи Алексеевны. Именно ее имя в связи с династическими планами Хованских называют осведомленный патриарший летописец Сидор Сназин и анонимный польский автор (Мазуринский летописец, 1968, 178; Дневник зверского избиения, 1901, 404-405). Однако последнее прямо противоречит самому «изветному письму», приписывающему Хованским намерение убить царевну Софью Алексеевну (Созерцание краткое, 1894, 98).
Подтверждение свидетельству Невилля о том, что династические планы Хованских связаны были именно с царевной Екатериной Алексеевной, удалось найти в отечественном источнике — приписке к одному из списков «извета» (Лавров, 1993, 102—109).
206
Грамоты к членам Боярской думы, находившимся в столице и в подмосковных деревнях, посланы были 14 сентября 1682 г. Всем им велено было явиться в государев поход в село Воздвиженское к 18 сентября 1682 г. (Восстание в Москве, 1976, 81—84, № 63).
207
Новая немецкая слобода (Новоиноземская) — место поселения иностранцев в Москве после 1652 г., отведенное им вместо существовавшей до начала XVII в. Немецкой слободы (Снегирев, 1956, 210—218). Название происходит скорее всего от русифицированной формы повелительного наклонения второго лица единственного числа немецкого глагола kucken (смотреть, глядеть).
209
Сообщение Невилля близко к рассказу Г.-А.Шлейссингера: «...Великий князь Иван Алексеевич призвал к себе всех немецких офицеров, чтобы спросить у них совета, как лучше положить конец злодейству. Эти офицеры уже попрощались со своими женами и детьми и послушно явились на зов великого князя. Между тем оставленные семьи жили в большом страхе и ужасе в своей слободе, ожидая всякий час и момент опасности подлой смерти» (Шлейссингер, 1970, 110).
210
3 октября 1682 г. в Троице-Сергиев монастырь явилось по двадцать человек выборных от каждого полка солдат и надворной пехоты (стрельцов) «об отдании вин своих просить со слезами» (Восстание в Москве, 1978, 98—99. № 63).
212
Боярин князь Василий Васильевич Голицын был пожалован Царственные большие печати и государственных великих посольских дел сберегателем 19.10.1683 (РГАДА. ф.141, 1683 г., № 123. л.1—2).