— В сухом остатке, — попытался подытожить Торвальдсон, — нам надо искать иной путь.
— Или пусть штатгальтер поручит искать этот путь кому-то другому, — не мог остановиться Бьорн, — если этот путь кому-то нужен… прекрасно помню ваши слова, господин советник, о том, что наш интерес — сохранение Игр, — поторопился капитан «Вольного стрелка» объясниться, прежде чем удивление остальных ещё не вылилось в их протестующие реплики, — я вот только не могу понять, почему это наш интерес?
— Вопрос, достойный ответа, Бьорн… Никто из вас, я надеюсь, не думает, что Капитолий завёл себе голодные игры для того, чтобы каким-то неведомым способом укрепить свою власть над дистриктами. Более глупого решения нельзя было бы придумать. С каждой новой жертвой ненависть к столице может только возрастать, и сейчас, в канун третьей Квартальной Бойни, она уже определённо подступает к краю.
— Мы слышали, что это средство не столько укрепить власть, сколько ее продемонстрировать… Не так ли, советник? — задумчиво сказал Улоф.
— Я тоже это слышал. Это имело смысл 70 лет тому назад, когда были живы недобитые участники восстания и те, кто его подавлял… Сегодня, когда мертвы их дети и почти все внуки, слышавшие рассказы дедов, это демонстрация не власти, а немотивированной жестокости. Демонстрация последовательно самоубийственная… Но ведь, согласитесь, и Сноу, и верхушка Капитолия не такие законченные идиоты, чтобы самим строить для себя эшафот. Видимо, есть что-то, что влечёт их по этому пути, — он говорил быстро и уверенно, почти не делая остановок, словно речь была написана заранее, став плодом длительных раздумий.
— Мы порядком заинтригованы, Сёрен! Но вы не находите, что наша пауза слишком затянулась, — раздался недовольный голос Биргирссона, — давайте продолжать, в конце концов!
Бьорн и Улоф, впрочем, решительно запротестовали. Им не хотелось вот так просто взять и отпустить советника в клубы им же самим напущенного тумана.
— А теперь посмотрите. Двадцать четыре трибута. Двадцать четыре молодых тела, из которых только одно будет жить, а двадцать три умрут здесь и сейчас… — складывалось впечатление, что Свантессон, как ни старался, не мог избавиться от привычки говорить загадками.
— И? — возглас Бьорна никак нельзя было назвать вежливым.
— Вы так и не поняли? — в речи Сёрена даже послышалась какая-то обида, — В Капитолии, как вы знаете, хорошая медицина…
— Материал для трансплантаций… — ввернул Торвальдсон.
— Именно, Улоф! — облегченно произнес советник. Как будто ему не хотелось первому произносить эти слова вслух, — материал гарантированный, свежий и весьма высокого качества. Представляю, сколько богатых и влиятельных капитолийцев ждут с нетерпением очередной сезон игр. Кому свежая печень, кому молодое сердце, кому меткие, как у Сойки, глазки…
— Господин советник, по-моему это бред, — учтивость не входила в набор положительных качеств Ялмара, — гипофиз можно взять и у собаки, а легкое — у какого-нибудь преступника, казненного за невесть что. К тому же, не все участники игр оказываются свежими. Вспомните, на последних одну телку так раздуло после того, как на нее сбросили гнездо с пчелами…
— Представляю себе, как горевала та старушенция, которой обещали ее храброе сердце… возможно, даже в ящик сбацала от сей великой печали, — легко нашелся Свантессон, — твоя речь мне подозрительно напоминает речь Труде. Она смеется надо мной и считает меня помешанным…
— Потому вы толкуете о ваших построениях в ее отсутствие? — горячо вступился за переводчицу Бьорн.
Советник ничего не ответил, но продолжил, выждав только самую малость:
— Меня никто не убедит в обратном. Смотрите сами. Казни, как бы то ни было, нерегулярны. Случаются по мере необходимости. Преступники, заслужившие себе смерть, не всегда молодые и здоровые. Кто-то болен чем-нибудь неприятным, типа сифилиса, кто-то травился всякими веществами, да и перед смертью их порой так пытают и накачивают химией, что никто в здравом уме не захочет себе их органы. Так что, друзья, весь этот ритуал с клятвой, телекартинкой, толпами поклонников и туром победителя — это обложка центра пересадки тканей, работающего в четком ритме, как часы. Настоящие голодные игры идут в тех дворцах, хозяева которых ждут себе запчасти в надежде продлить свою ничтожную жизнь…
— Я не хотел бы в это верить, господин Свантессон, — заговорил Бьорн, — если бы не… — финал прошлых игр… все становится на места! Морник…!
— Неужели я услышан, слава Доннару, — обрадовался Серен, — морник — сильнейший яд, тела, отравленные морником, бесполезны для донорства. И распорядитель решил, что лучше два живых победителя, чем еще два никчемных трупа… Продолжаем, господа, тур два, распорядок прежний! — на главный вопрос он, как можно было понять, так и не ответил, а во время драки, никто его уже больше и не спрашивал.
На этот раз, троица атакующих уже не мешала друг другу. Они попытались окружить Ялмара, Серен, думая, что подражает великому Паалу Кинижи (3), отвлекал его внимание выпадами с обеих рук, чтобы позволить Улофу в нужный момент сработать боевым цепом. В какой-то момент показалось, что тактика оправдала себя, охранник начал уставать, ему все тяжелее было реагировать на удары Бьорна и Торвальдсона. Но тут Свантессону показалось, что его стальной сабатон уперся в какую-то преграду. Еще секунда, и левая нога, зацепленная крюком спетума (4) сама поехала по паркету навстречу правой, и он со звоном всех своих металлических причиндалов осел на пол, неуклюже взмахнув руками. Поверх шума раздался резкий голос переводчицы:
— Опять трое на одного! Я уже пришла, Ялмар, восстановить справедливость.
Комментарий к 6. Анатомия “Голодных игр”
1. Фламберт - меч с волнистым лезвием.
2. Цвайхендер - двуручный прямой меч, наступательное оружие ландскнехтов.
3. Паал Кинижи - венгерский рыцарь, сын мельника, орудовавший двумя мечами.
4. Спетум - копье, дополненное крюком.
========== 7. Специальный корреспондент ==========
Все-таки это варвары…
— И тогда он мне опять говорит: «Ты мне нужна на арене!», а я ему: «Не смешно, мы уже посмеялись над этим», а он мне: «Да я и не смеюсь!»…
— Что за чушь, выпустить тебя против детей…
— Я его тоже об этом спрашивала… Он сказал, что в этот раз там будут не дети. Квартальная бойня… Участниками будут победители… В том числе, твоя тайная пассия, Бьорн. В ее дистрикте больше нет вариантов…
— Ты и с ними справишься, — Серен потирал ушибленный бок, — у тебя не осталось чуть-чуть этой чудесной мази?
— Если бы они все решили на меня наброситься, мне пришлось бы для начала долго бегать… — Труде словно не услышала последних слов оберландрата, — Но… в том и дело, что я никого не должна убивать… и меня, если ему верить, тоже никто не смеет трогать…
— Это как? — удивленный возглас прозвучал едва ли не хором.
— Ялмар, подкинь, что-то холодно… — отозвалась переводчица.
Баню валльхалльцы устроили прямо в каминном зале. Булыжники для каменки Ялмар наковырял из мощеного двора и оплел колючей проволокой, которую срезал с забора, ухитрившись отключить ток. На дрова пошло несколько деревьев из сада. Улоф и Серен сделали выгородку вокруг камина из портьер и притащили найденные в подвале особняка бочки, наполнив их ледяной водой из садового шланга. Камни калились в камине всю ночь, так что к окончанию утренней разминки, во время которой они еще по несколько раз поменялись оружием и составом обороняющихся и атакующих, парилка была готова…
— «Формат картинки требует замены», — девушка весьма удачно передразнивала манеру Плутарха, несмотря на то, что говорила сейчас на другом языке, — «Шоу Темплсмита исчерпало себя, оно уже не так цепляет зрителя, как того хотелось бы распорядителям. Нам и аудитории необходим свежий ход». Естественно, я начала изображать дурочку, спросила, при чем здесь я, и тут его понесло: «Представь себе, Рог Изобилия, трибуты готовятся к забегу, начался последний отсчет, а на крыше Рога стоишь ты в ярком оранжевом платье и весь Панем, и весь Валлхалл — вы ведь тоже смотрите наши Игры, не так ли — видит и слышит твои слова: «Привет всем, с вами на Арене ваш Специальный Корреспондент Фиделия Оптима. Вас ждут прямые репортажи из гущи событий, горячие интервью с участниками бойни, полный эффект присутствия от первого мгновения старта и до последней секунды финала. Смотрите уникальное, неповторимое, первое в истории Голодных Игр шоу «Специальный Корреспондент». Храните верность вашей Фиделии, оставайтесь с нами!»