— Пусть Вас это не волнует, командор. Вас должно волновать одно.
— Слушаю!
— Чтобы картинка бомбардировки была яркой, чёткой и сочной. Это моё последнее слово, командор! Выполняйте Ваш долг!
— Есть, штатгальтер! — и Бьорн проводил взглядом погасший экран дальней связи. — Внимание на мостике! Курс по спутнику 02-13!
— Командор! — звонкий женский голос прозвучал так резко, что даже заставил его вздрогнуть, — Пейлор Шэнк и Цецелия Санчеш…
— А-а, Бонни! — немного смущённо откликнулся Акессон, махом развернулся на крутящемся кресле и секунду спустя оказался на ногах. — В тебе пропал церемонийместер Капитолия… Какой напор!.. Цецелия! Пейлор! — сделав краткую паузу, он поочередно кивнул победительнице 58-х игр и атаманше повстанцев. — Прошу вас обеих расположиться вот здесь, — командор показал на стулья по левую и правую сторону от своего седалища, предложив кофе.
— Чем обязаны, Бьорн! — грубоватая Пейлор за проведённые на авианосце двое с лишним суток успела вполне освоиться со здешней обстановкой, уразумела, что никто не собирается причинять ей какой-нибудь вред и начала говорить с командором едва ли не свысока.
— Думаю, вы обе уже поняли, что на Арене что-то произошло. Произошло после того, как Эвердин выстрелила в купол. И я получил приказ доставить планолёты с бомбами на линию выхода на атаку дистрикта 12. Я не могу нарушить союзнический долг…
— И зачем нам надо знать об этом? — настаивала верная себе Пейлор, между тем как её подруга безучастно смотрела перед собой, словно ещё не успела придти в себя после столь неожиданного спасения.
— Я считаю своим долгом проинформировать о сложившейся ситуации лидера Сопротивления, мисс Шэнк… — слегка опустил глаза Акессон, пытаясь быть максимально дипломатичным.
— Хотите выглядеть непричастным исполнителем чужих приказов? — речь этой рано начавшей стариться мулатки звучала предельно неприятно, несмотря на то, что переводившая её Бонни старалась изо всех сил, чтобы сглаживать выпиравшие едва ли не в каждом слове острые углы.
— Прекрати, Пейлор! — меньше всего Бьорн ожидал, что в разговор встрянет молчавшая до той поры Цецелия, давно уже непохожая на изящную и лёгкую светловолосую девушку, с каким-то неповторимо загадочным взглядом, в котором вселенская грусть соединялась с едва заметной весёлой чертовщинкой, так хорошо запомнившейся зрителям в год её победы. — Ты же знаешь о проклятии, которое было наложено на Двенадцатый… Может быть, пришла пора ему свершиться.
— О проклятии? — удивился командор. — Конечно, я не смею никого принуждать, но я был бы очень признателен услышать эту историю… Сеньора Санчеш? Может быть, Вы…?
Цецелия попыталась переглянуться со своей подругой, словно в поисках какого-то определённого сигнала с её стороны, но та демонстративно отвела взгляд. Дескать, решай сама…
— Ваши люди вернули меня к жизни, и я не вижу причины хранить от Вас эту историю…
«Какая странная победительница… и чем она так подкупила Труде…» — вертелось на уме у Бьорна, который не мог отвязаться от сравнения этой неторопливой, учтивой и несколько оплывшей, хотя и вполне миловидной женщины, от которой, казалось веяло теплом дымящегося очага, с Кэтнисс, единственной из всех победителей, с которыми ему доводилось общатся вживую. Мисс Эвердин напоминала ему искрящегося высоковольтными разрядами электрического ската, и её прошлогодний успех не вызывал сомнений. В отличие от этой скромной и в меру обаятельной домохозяйки.
— Проклятие прозвучало полвека тому назад. Во время Первой Квартальной Бойни, когда жители дистриктов сами выбирали трибутов. Наши люди выбрали девушку по имени Линда. Если бы она не вышла на Арену, она умерла бы от рака не позднее, чем закончился бы тот год… Линда… Мой отец рассказывал мне, как Линда ходила по домам, упрашивая соседей голосовать за неё. Лишь бы не умереть в той грязной помойке, которую нас заставляют называть «госпиталем», без ухода и без лекарств… Вскоре за неё агитировали все, включая моих родителей. И кто знает, может быть, она спасла этим мою мать… А эти… двенадцатые… — чуть-чуть запнулась победительница, — они проголосовали за маленькую сиротку. Она была не старше четырнадцати, но они отправили её чисто на убой. Её родная мать умерла не то от чахотки, не то ещё от какой болезни. Отец вскоре нашёл себе другую, но меньше чем через год погиб в шахте*, а мачеха… Она хотела избавиться от нелюбимой Хелен и подговорила весь Шлак…
— Бонни?! — командор только сейчас, когда его переводчица не смогла сдержать всхлип, заметил - из её светло-серых глаз, видимо, уже давно сочилась влага…
Цецелия же рассказывала свою жуткую историю спокойно и без эмоций, ровным, ничего не выражающим голосом, отчего Акессон вдруг осознал, что, похоже, недооценивал эту женщину. «Наверное, она вот точно также, не дрогнув лицом, смотрела, как умирают на снегу и холодном ветру участники её самых коротких в истории Игр…»
— И вот во время финального интервью кем-то из трибутов было сказано: «Вы, кто выбрал ребёнка, не имеющего никаких шансов на победу, не думайте, что вам это пройдёт даром. Вас ждёт судьба Тринадцатого…»
— Это и есть то самое проклятие? — переспросил Бьорн.
— Да, оно и есть… — подтвердила за подругу Пейлор.
— Не могу сказать, что оно примиряет меня с…
— Командор! — тревожно встрял в их разговор флаг-офицер.
— Фредрик! — тон у Акессона демонстрировал недовольство самой высшей степени. — Что стряслось?!
— Новость из Капитолия! При выстреле Эвердин в купол Арены погибла Труде Эйнардоттер…
***
— Согласись, Сёрен, наш командор отлично вывесил наблюдательные дроны.
— Не буду спорить, штатгальтер, отличная картинка.
— Ещё отличнее, когда эту картинку увидит весь Панем, не правда ли?
— И как скоро мы её покажем? — не преминул возможности вставить ехидную реплику Улоф.
— Как только придёт время, дорогой оберландрат… Дома рушащиеся под бомбами — какое зрелище!
— Может тебе, Хольгар, стоило постесняться вот их, — Торвальдссон показал на троицу выходцев из Панема, фактически, вынужденных наблюдать над экзекуцией Дистрикта 12. Коринна Сноу уткнулась лицом в грудь Твилл, отвернувшись от экрана, и тихо плакала. Сама названная дочь штатгальтера, напротив, стояла молча и не отрываясь смотрела на картины бомбёжки, обнимая президентскую внучку за плечи. Сопровождающий девочку Маврикий Айрон постоянно что-то бормотал, не то комментируя происходящее, не то кого-то тихо проклиная.
— Ну, ты-ы… — выдохнул Харальдссон. — Сейчас мы ещё кое-что другое увидим… На экране возникло ещё одно окно, вытеснив наверх репортаж о гибели Двенадцатом. В окне бесновался президент Сноу, убиваясь по горькой судьбе любовницы и проклиная врагов…
— Ты доволен, Сёрен? — не упустил возможности задеть своего собрата Улоф.
— Доволен или нет, — отрезал Свантессон, — за преступление против заветов первооснователей Труде Эйнардоттер получила своё… Лучше скажите мне, друзья, вы по-прежнему считаете Сноу адекватным? — он резко поменял тему разговора.
— Дайте мне связь с Бьорном! — штатгальтер словно не обратил внимание на вопрос оберландрата. — Бьорн! Вы меня слышите! Немедленно возвращайтесь на базу в Куско! Слышите! Немедленно!
— Все планолёты Кассиуса вылетели на задание, штатгальтер!
— Бросьте их, Акессон!
— У них не хватит запаса хода, чтобы добраться до Орешка!
— Пусть это будут их проблемы! Вам понятно, Бьорн! — отключив связь Харальдссон повернулся к Сёрену. — Я ответил на Ваш вопрос?
— Итак, мы предали нашего союзника? — выждав несколько секунд, давая возможность связи отключиться, заговорил Свантессон.
— Нам не нужен союзник, который использует всю силу государственной машины для сведения личных счётов с девчонкой, которая младше его на полвека… Панему нужен новый президент, и вы все его видите, господа! — с этими словами Хольгар подошёл к Твилл и склонил голову. — Приветствуйте Фрейдис Твилл — нового президента Панема!
— Я?! Я?! Вы что?! Я не могу?! — удивлённо причитала женщина, пока все присутствовавшие на горе альтинга советники по очереди ей кланялись. — Я же боюсь! Боюсь!
Фрейдис Твилл нет бояться! — улыбнулся ей штатгальтер. — Легион «Кондор» помогать…