Многие замечательные люди вышли из крепостных: художники В. А. Тропинин, Г. В. Сорока, О. А. Кипренский, архитектор А. Н. Воронихин, поэт Т. Г. Шевченко. Этот перечень можно продолжать. Но, конечно, не всем одаренным людям удавалось вырваться из неволи. А. В. Никитенко описал в дневнике встречу в одном из петербургских домов: «Мы нашли мальчика лет 14, который в маленькой комнате срисовывал копию с картины Рубенса. Копия прекрасная... Это крепостной графа Головкина. Я говорил с ним. В нем определенные признаки таланта; но он уже начинает думать о ничтожестве жизни, предаваться тоске и унынию. Граф ни за что не хочет дать ему волю... Что будет из этого мальчика? Теперь он самоучкою снимает копии с Рубенса. Через 2 или 3 года он сломает кисти, бросит картины в огонь и сделается пьяницей или самоубийцею. Граф Головкин, однако, считается добрым барином и человеком образованным. О Русь! О Русь!»
Нескучное время
«Вечный наследник». Перемены в жизни юрода. Немилость императора. Михайловский замок. Смерть Павла I и радость в столице
6 ноября 1796 года в Петербурге было объявлено о смерти Екатерины II. В городе воцарились тревога и растерянность: было ясно, что после тридцати четырех лет царствования Екатерины грядут перемены, и ничего хорошего от этих перемен ждать не приходилось. Площадь перед Зимним дворцом заполнилась людьми, войска шли к дворцу в парадной форме, увязая в глубоком снегу.
«Вскоре приехал сын ее, наследник, или новый император, Павел. Тотчас во дворце приняло все новый вид, загремели шпоры, ботфорты, тесаки, и, будто по завоевании города, ворвались в покои везде военные люди с великим шумом», — вспоминал об этом дне Г. Р. Державин.
Павлу, великому князю, исполнилось к тому времени сорок два года, придворные Екатерины иронически называли его «вечным наследником». Его недолюбливали, а впоследствии, во время правления, он вызвал такую ненависть русской аристократии, что именовался не иначе как деспотом и тираном. Однако среди современников бытовало и другое представление о Павле: он — «Гамлет на престоле»; Наполеон назвал его «русским Дон-Кихотом». Действительно, судьба Павла напоминала судьбу шекспировского героя, и было заманчиво усмотреть в жизни русского императора развитие литературного сюжета7.
Павлу было восемь лет, когда его мать стала императрицей. Он на всю жизнь сохранил преклонение перед убитым отцом и ненависть к матери, захватившей престол, по праву принадлежавший ему — наследнику. Годы молодости великого князя были полны унижений и обид. Он знал, что его считают сыном не Петра III, а любовника Екатерины — Сергея Салтыкова (сам Петр III не признавал своего отцовства). Мать его не любила, а под конец жизни намеревалась передать престол не ему, а его старшему сыну Александру. Фавориты Екатерины открыто презирали великого князя. Он же ненавидел мать, ее окружение и тех, кто служил ей, словом, все, связанное с правлением Екатерины. С годами у Павла развилась мания преследования: он боялся, что его отравят, всюду подозревал заговоры, злые умыслы, предательство. И средоточием этих мучительных страхов была мать, осыпавшая милостями убийц мужа, погрязшая во лжи и разврате.
Великий князь все больше замыкался в Павловске и Гатчине — там он чувствовал себя в относительной безопасности и мог устраивать жизнь по своему вкусу. Большую часть времени он посвящал военным учениям и смотрам, муштруя солдат своих «гатчинских» полков. «Во время поездок... в Гатчину и Павловск я... живо помню то странное впечатление, которое производило на меня все, что я здесь видел и слышал. Тут все было как бы в другом государстве, особенно в Гатчине, где выстроен был форштадт, напоминавший мелкие немецкие города», — вспоминал генерал-майор Н. А. Саблуков, автор мемуаров о времени императора Павла I.
В столице смеялись над окружением великого князя, его установлениями (в Гатчине был введен комендантский час), грубыми и невежественными офицерами-«гатчин-цами». В отличие от матери, Павел плохо разбирался в людях и приближал к себе тех, кто казался ему преданным, прямодушным и простым. Представление о его проницательности дают имена его приближенных: камердинер И. П. Кутайсов и офицер одного из гатчинских полков А. А. Аракчеев. Кутайсову он пожаловал графский титул; «без лести преданного» Аракчеева произвел в рыцари Мальтийского ордена.
Хитрый пройдоха Кутайсов, «Санчо Пайса» императора, баснословно разбогател, скупая за бесценок имения, конфискованные у людей, попавших при Павле в опалу, и получая огромные взятки. Этот безродный проныра, ставший вторым человеком в империи, вызывал общее презрение и ненависть.
Однажды он приехал к А. В. Суворову с поручением от императора. Суворов, выслушав его, кликнул слугу и сказал: «Прошка! Ступай сюда, мерзавец! Вот посмотри на этого господина в красном кафтане с голубою лентою. Он был такой же холоп, фершел, как и ты, да он турка, так он не пьяница! Вот видишь, куда залетел! И к Суворову его посылают. А ты, скотина, вечно пьян, и толку от тебя не будет. Возьми с него пример, и ты будешь большим барином». Этот эпизод приводит Н. И. Греч в книге «Записки о моей жизни». 8 часть запретов, касающихся одежды и правил поведения, их было куда больше.
Из боязни революционной «якобинской заразы» запрещено употребление ряда слов, среди них слова «свобода», «представитель», «отечество». В 1800 году вышел запрет привозить из-за границы книги, «на каком бы языке оные ни были». Можно представить, как встретили в столице первые указы нового императора. «В эпоху кончины Екатерины и вступления на престол Павла Петербург был, несомненно, одной из красивейших столиц в Европе... Как по внешнему великолепию, так и по внутренней роскоши и изяществу ничто не могло сравниться с Петербургом в 1796 году — таково было, по крайней мере, мнение всех знаменитых иностранцев, посещавших в то время Россию... Внезапная перемена, происшедшая с внешней стороны в этой столице в течение нескольких дней, просто невероятна. Так как полицейские мероприятия должны были исполняться со всевозможной пышностью, то метаморфоза совершилась чрезвычайно скоро, и Петербург перестал быть похожим на современную столицу, приняв скучный вид маленького немецкого города XVII столетия», — писал Н. А. Саблуков.
При встрече с императором экипажи должны были останавливаться, едущие в экипажах — выходить из них и кланяться. Это сумасбродное распоряжение причиняло горожанам немало мук. Некая дама, спешившая на бал, в легком платье и атласных башмачках, понравилась Павлу и немного побеседовала с ним. Беседа стоила ей жизни — она умерла от простуды. Книксены дам среди сугробов и слякоти, опасность попасть в Петропавловскую крепость за недозволенный наряд... Встречи с Павлом боялись как чумы.
Были закрыты почти все модные магазины, торговавшие предметами роскоши и нарядами, кроме семи — по числу смертных грехов. В городе установилось нечто вроде комендантского часа: царь вставал в шесть часов утра, в десять он ложился спать, и городская жизнь замирала. Ночами по улицам дозволено ходить лишь военным караулам, повивальным бабкам (акушеркам) и священникам, вызванным к умирающим.
Через несколько дней после воцарения Павла, когда гроб с телом Екатерины II стоял в Зимнем дворце, город увидел зрелище, достойное шекспировского Гамлета. Сын воздавал почести убитому отцу. Петр III был похоронен тридцать четыре года назад в Александро-Невском монастыре. Поздним вечером 17 ноября из Зимнего дворца к монастырю направилась процессия. По Невскому проспекту шли факельщики в трауре, сопровождавшие тридцать карет, обитых черным сукном. В каретах сидели придворные в трауре и на черных бархатных подушечках держали ордена Петра III. Описание этого зловещего зрелища напоминает детскую страшилку о «черном-черном городе»...
В монастыре гроб Петра III подняли из склепа и поставили в церкви. На следующий вечер в монастырь приехал император с семьей и свитой. При нем гроб открыли. Павел возложил императорскую корону на голову отца. К этому времени тело истлело, в гробу были череп, кости, кожаные перчатки, сапоги. Останки Петра III находились в Александро-Невском монастыре еще две недели. В церкви непрерывно шла заупокойная служба, в почетном карауле сменялись дворяне из самых знатных семей. Император несколько раз приезжал в монастырь, при нем открывали гроб, он целовал останки.
7
Постановка «Гамлета» в театрах России была запрещена и при Екатерине II, и при Александре I, получившем престол после убийства отца.
8
ноября 1796 года началось царствование императора Павла I. Перемены, которых боялись в Петербурге, не заставили себя ждать. Уже на второй день был обнародован указ Павла о том, как следует одеваться дворянам: запрещено носить круглые шляпы, высокие сапоги. Это только начало: в 1798 году следует запрет на фраки и жилеты (вместо фрака «позволяется носить немецкое платье с одним стоячим воротником... обшлага же иметь того цвета, как и воротники»; вместо жилета — носить «немецкий камзол»); в 1799 году волосы приказано зачесывать не вперед, а назад; запрещено мужчинам носить сюртуки с разноцветными воротниками, а дамам — женские сюртуки с кроеным воротником; был указ, «чтобы никто не имел бакенбард» и т. д. Это лишь