— Почему мне чинят препятствия? — спросил Хуна сидевший в повозке.
— Я хочу задать вопрос, — отвечал Хун. — Почему у военачальника Се Шана из Чжэньси нет сыновей? Красота этого благородного человека такова, что заставляет людей смотреть ему вслед. Нельзя, чтобы род его прервался.
Лицо сидевшего в повозке качнулась:
— Тот, о ком вы говорите, на самом деле слуга. В молодости он спознался со служанкой из того же дома и поклялся ей, что кроме нее ни на ком больше не женится, но уговор нарушил. Ныне эта служанка умерла и на небесах подала жалобу — вот почему у него нет сыновей.
Хун все это передал Се, и тот признался:
— Такое у меня в молодости и вправду было.
Когда Хун был в Цзянлине, он повстречал огромного демона. Неся за ним копье, его сопровождала свита из нескольких бесенят. Хун перепугался, сошел с дороги и притаился. Когда большой демон миновал его, он сгреб одного из бесенят и спросил:
— Что это у вас за штука такая?
— Этим копьем мы убиваем людей, — был ответ. — Если им попасть в самое сердце, любой тут же скоропостижно умирает.
— А нет ли средства эту хворь излечить? — поинтересовался Хун.
— Если приложить черную курицу, то все пройдет, — объяснил бес.
— Куда же вы направляетесь теперь? — спросил Хун.
— Собираемся в две области: Цзинчжоу и Янчжоу, — ответствовал бес.
Когда в ближайшие дни вспыхнула сердечная болезнь, от которой умирали все без исключения, Хун научил людей прикладывать черных кур, и из десяти заболевших теперь оставались в живых восемь-девять.
И до сих пор при внутренних болях люди спешат приложить черную курицу. А идет это от Хуна.
ЦЗЮАНЬ ТРЕТЬЯ
В годы под девизом Юн-пин периода Хань наместником в Лу стал Чжунли И, уроженец Гуйцзи, второе имя которого было Цзы Э. Прибыв на место службы, он вручил Кун Синю для починки повозки Учителя собственных тринадцать тысяч монет. Потом вошел в храм Учителя[27] и там своей рукой стер пыль со столика и циновки, с меча и туфель Учителя.
Один парень по имени Чжан Бо, удаляя траву возле храма, нашел в земле семь нефритовых дисков. Один из них Бо положил себе за пазуху, а о шести доложил И. Тот повелел главному письмоводителю разложить их перед столиком в храме.
Возле молельни на полочке стоял жбан Наставника Кун-цзы. Чжунли И призвал Кун Синя и спросил его:
— Что это за жбан?
— Это жбан Учителя, — последовал ответ, — в нем спрятана запись киноварью, но вскрыть ее никто не смеет.
— Когда Учитель по совершенномудрию своему оставил нам этот жбан, — возразил И, — он желал с его помощью передать свои наставления последующим мудрецам.
И достал из жбана написанное. Текст, начертанный древними знаками, гласил:
Тотчас же И призвал Чжан Бо и спросил:
— Дисков было семь. Зачем ты один утаил?
Бо с низким поклоном вынул диск из-за пазухи.
Дуань И, по второму имени Юань Чжан, человек из уезда Синьду, что в округе Гуанхань, изучил «Книгу перемен» и постиг знамения в завываниях ветра. Один ученик проходил у него выучку несколько лет. Когда же решил, что самое главное в его искусстве он уже постиг, распрощался с наставником, собираясь вернуться в родные места. Дуань И составил для него целебную мазь и вместе с запиской вложил в запечатанную трубку, сказав ученику такие слова:
— Будешь в крайности — вскрой и прочти это.
Ученик добрался до уезда Цзямэн, там повздорил с чиновником на переправе, и чиновник проломил голову его спутнику. Ученик вскрыл трубку и достал записку, где прочел следующее:
«Добравшись до Цзямэна, подерешься с чиновником. Тому, у кого будет разбита голова, смажь рану погуще этой мазью».
Ученик последовал совету, и проломленное место зажило.
Цзан Чжун-Ин из Правого Фуфэна был заместителем начальника императорского цензората. И вот что случилось. Домашние его уже приготовили пищу и накрывали на стол — но в это время упала откуда-то нечистая пыль и смешалась с едой. Готовка приближалась к концу — неизвестно куда девался котел. Оружие и арбалет двигались сами собой. Из плетеной корзины вырвалось пламя, одежда и утварь — все сгорело, а потом пришел конец и корзине. Как-то утром у женщин в его семье и у служанок исчезли все их зеркала, а через несколько дней их кто-то выкинул во двор из главного зала, и послышался человеческий голос: