Не хочется уехать, не распорядившись делами артели. Сегодня получил от Трубецкого письмо, в котором он говорит следующее: «В делах артели я участвую на половину того, что вы посылаете Быстрицкому; а так как в прошлом году я ничего не давал, то я это заменю в нынешнем; выдайте ему все суммы сполна, считая, как вы мне указали, к 26 августа, – следовательно, он будет обеспечен по такое же число будущего 1859 года, а к тому времени, если будем живы, спишемся с вами…»
От Пущина нового (как называет Батеньков Ваню) не имею ни строчки с тех пор, как уехал…
Рылеевой, жены, нет в живых. Я увижу дочь, единственную наследницу.[570]
Об сношениях Пушкина с Марлинским я вас направлю на сестру его, то есть на Елену Александровну Бестужеву, которая должна скоро быть из Селенгинска в Москву. У меня уже есть ее адрес московский. С ней будут портреты.
Знакомство и сношения могли быть в 15, 19 и 20-м году. Я смутно вспоминаю это время. Тогда сам я не был знаком ни с Кондратием, ни с Марлинским. При свидании все это разберем по косточкам. Теперь решительно не об этом думаю. Скопилось много разных дел. Почта не ждет…
245. Н. И. и M. H. Пущиным
[Марьино], середа, 28 августа [1858 г.].
…Что ты мне ничего не говоришь о перемещении Пирогова в Киев. Ребиндеру будет трудно после него в Одессе, где Пирогова все ценили и любили. Дуров мне много о нем говорил…
Он же таковой же.
Пусть эту подпись объяснит тебе адмирал-шафер, по лицейским преданиям.
246. H. Д. Пущиной[571]
Марьино, 3 сентября, середа, 1858 г.
…Новость одна (и то еще не знаю, достоверная ли), что Неленька выходит замуж за Кочубея. Мне об этом пишет Биби, которого ты никогда не узнаешь.
Для порядка надобно тебе сказать, что иркутский Николай Николаевич получил титул графа Муравьева-Амурского. Это уже в газетах. С чем тебя и поздравляю. Мне как-то смешно звучит это прилагательное…
Верный твой И. П.
247. M. H. Пущиной
[Марьино], 11 сентября 1858 г.
10-го числа получил я, добрая Марья Николаевна, твои листки от 3-го числа, а на другой день явилась домой моя хозяйка…
Ты меня спрашиваешь, что я скажу о графе Амурском? Это слово, в виде прилагательного имени, как-то плохо звучит, но, если приятно графу новому, то почему же не называть его так, хотя, верно, родится много шуток по этому случаю. – В моих глазах собственно Муравьев не вырос после этого титула. Я всегда отдаю ему должную справедливость и душевно желаю, чтобы упрочилось и настоящим образом Амурское дело – тогда история оценит его настоящим образом. – Сегодня прочел, что новый граф и полный генерал. Просто потоп наград…
Верный твой И. П.
248. В. И. Пущиной
Калуга, 26 сентября [1858 г.].
Вчера в шесть часов вечера, с заходящим солнцем, мы въехали в Калугу. Здесь нашел я письма, посланные по моему распоряжению из Марьина.
О поездке моей к дочери друга Кондратия будем говорить, когда я буду к вам. Очень доволен, что отыскал Настеньку прежних лет, а теперь Пущину.
Верный твой И. П.
249. М. М. Нарышкину[572]
Калуга, суббота, 27 сентября 1858 г.
Пользуюсь свободной минутой, чтобы обнять тебя, добрый друг Нарышкин, и благодарить искренно вас обоих, радушных хозяев села Высокого. Жена то же гласит, хотя не пишет отсюда…
Простившись с тобою в Туле, мы продолжали путь до Алексина…
Я тотчас отправился за письмами к Батеиькову… Он поехал к Елагиным, а Евгений в Москву – по вызову Ростовцева. Все это не совсем удачно! Отправился к Свистунову, У Свистунова проболтал до полуночи…
Хорошо, если бы Евгений вернулся. Охота ему возиться с Иаковом.
Завтра последний день не Помпеи, а нашего пребывания в Калуге. В понедельник рано утром предположен выезд на Малый Ярославец.
Сей час приехал Свистунов. Отправляюсь с ним посмотреть Калугу…
Верный твой И. П.
250. П. Н. Свистунову[573]
9 ноября 1858 г., с. Марьино.
…Министра нашего не видал, потому что он не счел нужным повидаться со мной; верно, знал, что я через Мойку от него.
Корф был, и я с ним откровенно высказался – это не нарушило нашей лицейской связи…
Прочтите 25-й номер «Колокола»…[574]
251. С. П. Трубецкому[575]
19 ноября 1858 г., с. Марьино.
…Письмо ваше от 4 октября получил я в Петербурге, куда мне прислала его жена. Там я не имел возможности заняться перепиской. Все время проводил в болтовне дома с посетителями и старыми товарищами и друзьями. К жене я возвратился 8-го числа…
Начнем с Викторыча. От него я не имею писем, но знаю от сестер Бестужевых, что он и не думает возвращаться, а хочет действовать на каком-то прииске в Верхнеудинском округе. Что-то не верится. Кажется, это у него маленькое сумасшествие. Бестужевы видели его в Иркутске – они приехали в Москву в конце октября, простились совсем с Селенгинском, где без Николая уже не приходилось им оставаться. Брат их Михайло покамест там, но, может быть, со временем тоже с семьей своей переселится в Россию.
Волконский за два дня до приезда моего в Москву уехал за границу. Путешествие его было самое тяжелое: он трое суток лежал больной в Варшаве, в Берлине столько же и приехал в Париж с опухшими ногами, с ранами на ногах. Неленька зовет его на зиму в Ниццу, где уже Мария Николаевна с Сережей.
С востока тоже было известие мрачное. У Казимирского был удар… Думает ехать в Москву после Нового года…
Надобно бы вам рассказать нашу поездку с женой в Тулу и Калугу, но для этого нужно исписать фолианты. Я скажу вам только, что в 20 верстах от Нарышкина отыскал Настеньку Рылееву, теперь Пущину. Был у нее, нашел ее матерью 9 детей, которых всех сама вскормила – последний теперь грудной. На вид ей не больше 30 лет. Старшие три сына в Тульской гимназии. Пустил я в ход дело о напечатании вновь сочинений Кондратия, изданных в 825-м году. Дочь его писала письмо министру просвещения по предварительному согласию его ходатайствовать об этом. Не знаю, что будет, а было бы не худо, если б это Маремьянство удалось – у нас нашлись средства издать, с возвращением этой издержки "из вырученных денег. Скоро должно решиться это дело…[576]
«Колокол» и у вас слышен без сомнения – я остановился на 25-м ударе.
О современном вопросе, кажется, начинают думать в финансовом отношении – признают необходимость выкупа.
От Быстрицкого опять получил письмо…
Если с вами играет в шахматы Павел Сергеевич Пущин, то, пожалуйста, обнимите его за меня. Он, верно, вспомнит наши встречи в Кишиневе в 820-м году…
Басаргины должны быть теперь дома, в нашем соседстве – последнее об них известие было из Нижнего.
Рыжий был у меня в Петербурге; сказал, что Бригген живет в северной столице и собирается навестить меня, но я его не видал.
Барон там, с ним виделся. Он начинает пришепетывать ногами.
Покамест довольно. Крепко вас обнимаю, добрый друг.
Верный ваш И. П.
570
Е. И. Якушкин считал необходимым издать сочинения К. Ф. Рылеева, просил помощи Пущина в этом деле (см. примеч. 1 к письму 250).
574
В № 25 «Колокола» (1 октября 1858 г.) – обширное «Письмо к редактору», в котором говорится, что надежды на прогрессивные реформы лопнули; «напрасно сохраняют еще веру в Александра II»; царская семья занимается спекуляциями.
Перед комментируемым письмом было не дошедшее до нас письмо Пущина к А. К. Пущиной о желательности издать сочинения К. Ф. Рылеева. В письме от 3 ноября из Тулы дочь поэта сообщала Пущину: «Милостивый государь Иван Иванович. Приятнейшее письмо ваше я получила 29 октября. Как и чем выразить вам мою благодарность за ваши заботы и попечения обо мне?… Вы думаете, чтобы я могла усумниться, не получая долго известия; никогда не сомневалась в вас, узнав вашу прекрасную душу, но я несколько беспокоилась о здоровье вашем и теперь боюсь, чтобы это движение и сырость петербургского климата не имели бы влияния на ваше здоровье. Чувствительно благодарю вас за проект письма к министру… Молю бога, чтобы он осуществил наши пожелания; касательно рукописи и портрета я совершенно покойна, потому что они в ваших руках. Вы можете их держать сколько вам угодно. Писем Пушкина к моему отцу здесь нет; впрочем, я знаю, что некоторые бумаги остались в Воронежской губернии, напишу к сестре, чтобы она мне прислала их» (опубликовано с автографа из собрания Музея революции, Записках Пущина, 1927, стр. 18).
576
Попытка Е. И. Якушкина издать при содействии Пущина сочинения К. Ф. Рылеева не могла тогда осуществиться по цензурным причинам.