Надежды на приобретение Висмара, которыми льстил себя герцог, и на те выгоды, какие представлялись царю для торговли его империи, не сбылись. Генералы датских и ганноверских войск, осаждавших этот город, объявили коменданту, что теперь они готовы согласиться на честную для него капитуляцию, но что если он дождется соединения с ними русских, которые уже в походе, то гарнизон будет взят не иначе, как военнопленным, поставлен на произвол новых пришельцев. Вследствие такой угрозы Датчане, в мае 1716 года, заняли Висмар, который и разрушили вместе с крепостью, считавшейся неприступною со стороны так называемого Китового острова (isle de Walfisch ou Baleine) который служил ключом к порту, одному из лучших по всему берегу.
После свидания в Данциге с королем прусским царь отправился в Гамбург, чтоб иметь там третье, с королем датским. Поездка в Пирмонт, где он пил минеральные воды, дала ему возможность узнавать о том, что происходило в Ганновере и Брауншвейге. По прибытии в Мекленбургию, он делал смотр своим галерам, находившимся в Ростоке, а потом из Любека отплыл в Копенгаген вместе с супругою, всегдашнею своею спутницею. Там он увидел себя во главе четырех флотов, русского, датского, английского и голландского, соединившихся для конвоирования купеческих кораблей их наций, и чувствовал себя славнее чем в своей собственной столице[34].
Ничто, казалось, не препятствовало теперь высадке в Сканию. Столько собранных вместе морских и сухопутных сил ручались за успех, и Дания настоятельно требовала её; но царь, прежде сам так горячо торопивший эту экспедицию, теперь вдруг уклоняется от неё и, под предлогами довольно слабыми, откладывает всё дело до будущего года. Пламенное желание укротить упрямого героя Швеции как бы остывает в нём. До него доходят слухи, будто союзники его подозревают, что он замышляет разрыв с ними, а он отвечает на эго с презрением, что если они по совести сознают, что заслужили того, то будут знать что делать, чтоб удержать его от разрыва.
Возвратившись в Мекленбургию, где зимовали его войска, он увидел Бассевича (который, после отъезда из Вены, жил, удаленный от дел, в своих поместьях в ожидании перемены счастья) и спросил его, каким бы способом заставить повиноваться своему государю тех, которых его величеству угодно было назвать мекленбургскими бунтовщиками? «Справедливостью и милосердием, — отвечал Бассевич, — и без помощи солдат, выгоняющих нас из наших владений или тюрьмою и голодом заставляющих подписывать такие акты, от которых мы откажемся, как скоро будем избавлены от присутствия угрожающих штыков». События не замедлили доказать истину этих слов. Государственные сословия, с 1523 года соединенные ненарушимым договором о взаимном поддержании своих прав, обратились в Вену с жалобами, которые выслушаны были там благосклонно, и прибегли к покровительству охранителей Нижне-Саксонского округа[35]. Ганноверский двор сильно вступился за них. Неудовольствия, возникшие вследствие того между им и царем, слишком известны, чтоб говорить об них.
1717. Во время пребывания царя в Голландии открыт был знаменитый заговор Герца и Гиллембурга[36] против Георга I. Из писем, откуда заимствуются настоящие «Записки», не видно ничего особенного об этом деле, кроме того, что царь, как кажется, из снисхождения к королю шведскому, хотя и смотрел сквозь пальцы на эту интригу, однако ж сам ни в чём не содействовал ей, и что он отверг предложение о браке его дочери с претендентом[37] по собственному побуждению, прежде нежели тут могло последовать вмешательство Герца. Министр этот, возвратившись из вторичной поездки своей в Париж в феврале 1717 года, имел с царем совещание в Гааге. Вскоре после того его величество и сам отправился во Францию; но супруга его, которую он представлял стольким королям, не сопутствовала ему туда. Говорят, он не хотел подвергать ее возможности каких нибудь оскорблений, которых опасался но причине темного её происхождения зная щепетильность французов. В Париже ему оказаны были великие почести. Рассказывают однако ж, что когда он отдавал визит королю, который встретил его при выходе из кареты, он заметил как этому юному монарху подали знак, чтоб вверх по лестнице идти с правой стороны; а потому тотчас же схватил его на руки и донес до самого верху, целуя его и говоря как бы с восторгом: «Какой славный маленький король!» — Если всё это правда, то находчивость его нельзя не назвать удивительною.
34
Это происходило 16 августа 1716 г. Под начальством Петра было 800 кораблей. См. у Бюлау, т. IX, 1858 г., стр. 363, в биографии гр. Остермана, где есть подробности о том, как датчане боялись Петра.
35
В то время немецкие государства, входившие в состав Германской Империи, разделялись на отдельные группы или округи, которые имели своих выборных охранителей и директоров из владетельных князей. Мекленбургия, Шлезвиг и Голштиния причислялись к Нижне-Саксонскому округу.
36
Это тот самый Гиллембург, который может быть всех раньше, еще в Гамбурге, обратил внимание на гениальные способности Екатерины II, тогда еще дитяти. В 1744 г. он приезжал в Петербург, и по его совету великая княжна занялась философией и чтением классических писателей. Сама Екатерина признавала его своим учителем и образователем. Упомянутый заговор имел целью возвести на Английский престол так называемого претендента т. е. Стюарта. П.Б.