4. В Охотск
15 июня того года наши моряки в одной лодке с капитаном (помощник местного начальника) Тимофеем Осиповичем Ходкевичем и солдатом Константином Матвеевичем оставили эту землю и отправились в Тигиль. Лодка длиной в пять кэнов и шириной в три с лишним сяку выдолблена из одного куска дерева. В одной лодке могут плыть не больше семи-восьми человек, включая двух матросов. В путь отправились шесть потерпевших кораблекрушение и пятнадцать русских на трех или четырех лодках. Сначала плыли вверх по реке и дней через тринадцать-четырнадцать вышли на берег. Один день ушел на то, чтобы перевалить гору, после чего снова сели в лодки. Теперь уже плыли вниз по течению и поэтому стремительно неслись по нескольку десятков верст, и 1 июля прибыли в Тигиль. Длина всего пути, по реке и по суше, — триста семьдесят верст, по пути устроены пристани, где меняют лодки. Зимой ездят по льду на санях, запряженных собаками. Высадившись на берег, Кодаю поехал верхом на лошади, а остальные шли пешком. На ночлег остановились в доме начальника. Здесь был небольшой поселок в сто сорок — сто пятьдесят домов, сказали, что вскоре отправятся отсюда в Охотск. Путники задержались, только пока на корабль грузили продовольствие, товары и прочее, и 1 августа корабль, подняв паруса, вышел из Тигиля. Это было одномачтовое судно водоизмещением четыреста коку. На нем плыли Тимофей Осипович и Кодаю со своими людьми. Людей было много, и поэтому через двадцать четыре-двадцать пять дней после отхода с продовольствием и с водой стало скудно. Тогда воду стали распределять между людьми по одной чайной чашке два раза в день, а из провианта ничего не осталось, кроме соленой травы, называемой черемша (разновидность чеснока, в Мацумаэ называется айбакама). Все на корабле очень волновались и уже начали совещаться, нельзя ли где-нибудь поблизости высадиться на берег. Но в это время подул сильный попутный ветер, и вскоре корабль прибыл в Охотск. Морем этот путь восемьсот верст, а по суше - две тысячи пятьсот. Домов там не больше двухсот. Местный начальник Иван Гаврилович Кох выдал Кодаю тридцать серебром, а остальным — по двадцать пять.
5. Дорога до Иркутска
Отсюда до Якутска простирается обширная земля, на которой нет человеческого жилья. Поэтому, готовясь в путь, на полученные деньги купили меховую одежду, меховые шапки, рукавицы, обувь. Собрались ехать: сержант Василий, который собирал на Камчатке, в Петрогавани, Тигиле и Гижиге налоги шкурами морского бобра, нерпы, куницы, медведя и отвозил их в Россию, три солдата, сопровождавшие его для охраны, лекарь Мирон Степанович Бирючков, который был здесь на службе, а теперь с женой и детьми возвращался в Иркутск, еще один португалец (Португалия это страна) и один бенгалец (это страна Бенгалия). Они были с корабля, потерпевшего крушение у Медного острова.
Они плыли с торговыми целями в Большерецкую на большом английском (Англия это страна) судне, называемом карабирэ. Всего на корабле было шестьдесят два человека, китайцы, португальцы, французы, бенгальцы и другие. Закончив торговлю, они вышли в море с Командорских островов, а когда пришли к Камчатке, на радостях выпили вина и заснули мертвым сном, а в полночь поднялся шторм. В таком положении матросы хотели рубить якоря и подойти к берегу, а капитан хотел поставить еще большой якорь, но тем временем ветер и волны становились все ужаснее, и корабль погиб. Шестьдесят человек, мертвецки пьяных, стали добычей моря. Только двое, которые были трезвенниками и не пили вина, с трудом добрались до суши, где были спасены русскими. В предыдущем году, дней за десять до того, как туда попал Кодаю, они с попутным кораблем пришли в Большерецк, где зимовали, а теперь путешествуют с Кодаю и другими. В Иркутске оба переменили имена: португалец стал называться Федором Осиповичем Сибиряковым, а бенгалец — Федором Ивановичем Кудзисицуфу, стали купцами и остались там жить. Бенгалец был чернокожим. Кроме них было еще два переводчика-якута, а всего — семнадцать человек. 12 сентября того года выехали из Охотска.
Оттуда до Якутска 1013 верст, и почти на всем протяжении нет человеческого жилья. Поэтому среди груза, который везли лошади, были лепешки из муги, испеченные дважды (два раза их пекут для того, чтобы они не испортились от времени), говядина, сахар, палатки для ночевки в пути и даже сено для лошадей. На полпути пошел снег, они ломали ветки деревьев, стлали, а сверху расстилали шкуры и спали на них. Если у ехавших на лошадях замерзали ноги, они шли пешком, пока не согреются. Верстах в 300 от Якутска стало попадаться жилье, и тогда ночевали там. Так как с ними следовал казенный багаж, на станциях забивали коров и должны были кормить их.