Сравнивая текст «рассказа о Борисе» из «Путешествий» с текстом «Коронации», обнаруживаем повторы, близость ряда известий, рассказанных человеком, близким к партии Годуновых. «Коронация» была написана в 1589 г. Аналогичный с ней текст «Путешествий» о Борисе Годунове, видимо, появился тогда же, в 1589–1590 гг., или даже ранее как дневниковые заметки. К тому же англичане, заинтересованные в покровительстве Бориса Годунова, настаивали на положительной, а не отрицательной характеристике правителя[61]. Переориентация самого Горсея, в результате которой он стал писать уже не как сторонник, а как противник Бориса Годунова, произошла, видимо, к моменту его возвращения в Англию в 1591 г.
В тексте «Путешествий» тенденция к осуждению Бориса Годунова заметна начиная с рассказа о судьбе Никиты Романовича Юрьева и его сыновей. Весь отрывок о них дается с немым пока осуждением Бориса, расправившегося с домом последних претендентов на трон. Далее в изложении событий 90-х годов отрицательная трактовка образа «узурпатора» Бориса становится явной и открытой. Отметим в этой же части появившиеся хронологические и фактические неточности, вкрапления свидетельств XVII в.: упоминание о самозванце, о Михаиле Романове как будущем царе и т. д. Это дает основание рассматривать вторую часть повести о Борисе Годунове как мемуарную, написанную уже в начале XVII в.
В рассказе о Борисе Годунове одним из самых ярких свидетельств Горсея являются известия (их три) о смерти царевича Дмитрия в Угличе в связанных с этим фактом событиях. Два из них — только упоминания. Первое — о заговоре «с целью отравить и убрать молодого царевича Дмитрия, третьего сына прежнего царя, его мать и всех их родственников… приверженцев и друзей, содержавшихся под строгим присмотром в отдаленном месте у Углича. Дядя нынешнего царя… Микита Романович… был околдован… хотя и жил еще некоторое время». Второе упоминание встречается в рассказе о судьбах трех сыновей Ивана Грозного, третьему из которых «десяти лет… перерезали горло». Самым содержательным и полным является третье известие Горсея о смерти царевича Дмитрия в Угличе. Автор сообщает, что, оказавшись в ссылке в Ярославле, он был разбужен однажды ночью Афанасием Нагим, рассказавшим, что царевича Дмитрия зарезали в Угличе, а его мать отравили. Горсей дает Нагому снадобье от яда, после чего «…караульные разбудили город и рассказали, как был убит царевич Дмитрий».
Загадочная смерть наследника престола, последнего сына Ивана IV, была предметом расследований многих историков[62]. В рамках настоящего издания нас интересует не событие само по себе, а то, как использовались сведения Горсея. Обратимся к работам историков.
В одной из своих статей Р. Г. Скрынников привлекает известие о заговоре против Нагих и попытке покушений на царевича[63]. Он связывает это упоминание Горсея (а также и Флетчера, информатором которого был Горсей) не с фигурой Бориса Годунова (его Р. Г. Скрынников считает непричастным к смерти Дмитрия), а с происками Нагих против бояр Романовых, имевших больше прав на престол, чем худородный Годунов[64]. Эта догадка Р. Г. Скрынникова представляется неверной; она основана на ошибочном переводе упоминания Горсея о заговорах (см. выше), которым пользовался автор статьи. В этом месте переводчица Горсея ошибочно вставила слово «заподозрили», говоря о Никите Романовиче, хотя в английском тексте Горсея вовсе нет этого слова[65]. Неправильный перевод стал причиной неверного истолкования Скрынниковым источника: Горсей в этом упоминании имеет в виду именно Годунова.
Наиболее часто историки используют полный рассказ Горсея о смерти царевича Дмитрия, начинающийся с ночного визита Афанасия Нагого. Самый тщательный разбор этого фрагмента, а также его интерпретации историками находим в специальной статье английского автора Морин Перри «Известие Джерома Горсея о событиях мая 1591 г.»[66]. Проведенное в статье сопоставление двух разных английских изданий Горсея (1856 и 1626 гг.) с оригиналом рукописи дало поразительный результат: текст Горсея в публикации 1626 г., как и в рукописи, содержит деталь, указывающую на убийцу царевича Дмитрия[67]. По изданию 1856 г. это место дословно переводится так: «Его горло перерезано около 6 часов дьяками, один из его слуг[68] признался на пытке, что его послал Борис». А по изданию 1626 г. читаем: «Его горло перерезано около 6 часов сыном дьяка, одним из его слуг: он признался на пытке, что его послал Борис»[69]. Согласно новому прочтению Морин Перри констатирует: Горсей в своем известии самостоятелен и близок к сообщениям русских источников, называвших среди предполагаемых убийц Данилу Битяговского, сына единственного находившегося в Угличе дьяка Михаила Битяговского.
61
В конце 80-х годов Андрея Щелкалова, ведавшего внешними сношениями с англичанами, сменил Борис Годунов. См. также:
64
См.:
66
67
68
Ошибка в русском переводе 1909 г.: «слуга одного из них…» (дьяков. —
69