Можете себе представить, Ватсон, с каким интересом я выслушал рассказ об этом необычайном стечении обстоятельств, как я пытался сопоставить их и найти общую связь между ними. Исчез дворецкий. Исчезла горничная. Девушка любила дворецкого, но потом имела причину возненавидеть его. Она валлийка – страстная, необузданная. Известно, что немедленно после исчезновения Брайтона она была в страшно возбужденном состоянии. Она бросила в пруд мешок с какими-то странными предметами. Все это факты, которые следовало принять во внимание, но они не объясняли сути дела. Где исходная точка этой цепи событий? Только конец запутанной цепи лежал передо мной.
– Мне нужно взглянуть на бумаги, которые так заинтересовали вашего дворецкого, что он рискнул потерять место, – сказал я.
– В сущности, этот наш обряд – довольно большая нелепость, – ответил Месгрэв, – извинительная только благодаря своему старинному происхождению. Копия ответов и вопросов у меня с собой, так что можете взглянуть на них, если желаете.
Он подал мне бумагу, которую я держу в руках в настоящую минуту. Вот тот ряд странных вопросов, на которые должен был давать такие же странные ответы каждый из Месгрэвов по достижении совершеннолетия. Я прочту вам вопросы и ответы:
«– Чье это было?
– Того, кого нет.
– Чье это будет?
– Того, кто будет позже.
– В каком это было месяце?
– В шестом, считая с первого.
– Где было солнце?
– Над дубом.
– Где лежала тень?
– Под вязом.
– Сколько нужно сделать шагов?
– К северу десять и десять; на восток пять и пять; к югу два и два; на запад один и один, и потом вниз.
– Что мы должны отдать за это?
– Все, что наше.
– Почему мы должны отдать это?
– Во имя веры».
– На оригинале нет числа, но, судя по орфографии, он относится к середине семнадцатого столетия, – заметил Месгрэв. – Боюсь, что этот документ мало поможет вам в раскрытии тайны.
– Зато он представляет собой другую тайну, и еще более интересную, чем первая, – сказал я. – Может быть, раскрытие одной из них повлечет за собой раскрытие другой. Извините меня, Месгрэв, но должен сказать, что ваш дворецкий кажется мне очень умным человеком и более проницательным, чем десять поколений его господ.
– Я не понимаю вас, – ответил Месгрэв. – Бумага, по моему мнению, не имеет никакого практического значения.
– А по-моему, она имеет огромное значение, и мне кажется, что Брайтон разделял мой взгляд. Вероятно, он видел ее раньше той ночи, когда вы поймали его.
– Очень возможно. Мы не прятали ее.
– Насколько я понимаю, в ту ночь, когда вы застали его, он просто хотел освежить документ в своей памяти. Вы говорили, что у него в руках была карта или план, который он сличал с рукописью и который спрятал в карман при вашем появлении.
– Это верно. Но какое могло ему быть дело до нашего старинного обычая и что может означать вся эта галиматья?
– Мне кажется, что нам нетрудно будет узнать это, – сказал я. – Если позволите, мы отправимся с первым поездом в Сассекс и на месте поближе познакомимся с этим делом.
В тот же день, под вечер, мы уже были в Херлстоне. Может быть, вам приходилось видеть изображение знаменитого старинного здания или читать описания его, а потому я ограничусь только упоминанием, что оно имеет форму столярного угольника, причем более длинная линия представляет собой новую часть постройки, а короткая – ядро, из которого развилось все остальное. Над низкой входной дверью в центре старого здания на камне высечено «1607», – но знатоки считают, что дом построен, судя по характеру деревянной и каменной отделки, гораздо раньше этого времени. Поразительно толстые стены и крошечные окна этой части здания побудили обитателей его выстроить в прошлом столетии новое крыло, а старый дом служит теперь кладовой и погребом, и то только в случае необходимости. Великолепный парк из вековых деревьев окружает все здание, а пруд, о котором упоминал мой клиент, расположен в конце аллеи, ярдах в двухстах от дома.
У меня, Ватсон, уже не было сомнения в том, что во всем этом деле была только одна тайна, а не три. Я был убежден, что если бы мне удалось понять значение «Месгрэвского обряда», то в руках у меня оказалась бы путеводная нить, которая привела бы меня к открытию истины о дворецком Брайтоне и горничной Хоуэлле. Поэтому-то я и решил приложить все свои старания к тому, чтобы узнать, почему Брайтон стремился изучить старинный манускрипт. Очевидно потому, что заметил то, что ускользнуло от внимания целого ряда поколений помещиков и что обещало ему какие-то личные выгоды. Что же это было и как оно повлияло на его судьбу?