Из-за угла дома на дорожку сада вышли двое мужчин.
– Есть только одна, – ответил инспектор. – Мы думали, что если бы нам удалось найти… Боже мой! Что с вами, мистер Холмс?
Лицо моего друга вдруг приняло ужасное выражение. Глаза его закатились, черты исказились. С подавленным стоном он упал ничком на землю. Испуганные внезапностью и силой припадка, мы отнесли его в кухню. Несколько минут он лежал в большом кресле, откинувшись на спинку и тяжело дыша. Наконец он встал и со сконфуженным видом принялся извиняться, что перепугал нас.
– Ватсон может вам сказать, что я только что оправился после серьезной болезни, – объяснил он. – Я подвержен этим внезапным нервным припадкам.
– Не отвезти ли вас домой в шарабане? – спросил старик Каннингем.
– Так как я уже здесь, то мне хотелось бы выяснить одну деталь. Это очень легко сделать.
– А именно?
– Видите ли, мне кажется, весьма возможно предположить, что бедняга Вильям пришел не до, а после того, как вор забрался в дом. Вы, по-видимому, не сомневаетесь, что хотя замок и был взломан, но убийца не входил в дверь.
– Мне кажется, это очевидно, – серьезно ответил мистер Каннингем. – Ведь мой сын Алек еще не ложился спать и, конечно, слышал бы, если бы кто-нибудь ходил внизу.
– Где он сидел?
– Я сидел и курил у себя в комнате.
– Где окно комнаты?
– Последнее слева, рядом с окном комнаты отца.
– Конечно, у вас обоих горели еще лампы?
– Без сомнения.
– Странно, – улыбаясь, проговорил Холмс. – Ну, разве не удивительно, что вор – да к тому же еще опытный вор – решается ворваться в дом, когда видит по свету, что в нем не спят еще двое людей.
– Должно быть, человек смелый.
– Если бы дело не было странное, нам не пришлось бы просить вас выяснить его, – сказал мистер Алек. – Что же касается вашего предположения, что вор обокрал дом прежде, чем его накрыл Вильям, то я считаю его нелепым. Разве мы не заметили бы беспорядка в доме и не хватились бы похищенных вещей?
– Это зависит от того, какие вещи пропали, – сказал Холмс. – Вы должны помнить, что мы имеем дело с каким-то совершенно необычным вором. Например, вы помните, что он унес у Эктона?.. Моток веревки, пресс-папье и еще какие-то пустяки.
– Мы вполне отдаемся в ваше распоряжение, мистер Холмс, – сказал старик Каннингем. – Все, что укажете вы или инспектор, будет исполнено.
– Во-первых, – сказал Холмс, – мне бы хотелось, чтобы вы предложили награду лично от себя. Когда еще полиция определит сумму, а эти вещи нужно делать как можно скорее. Я набросал заявление; может быть, вы согласитесь подписать его. Я думаю, пятидесяти фунтов будет достаточно.
– Я охотно дал бы и пятьсот, – сказал Каннингем, беря лист бумаги и карандаш, поданные Холмсом. – Но здесь есть неточность, – прибавил он, взглянув на объявление.
– Я несколько торопился, когда писал.
– Видите ли, вы пишете: «Так как в среду, около трех четвертей первого, была совершена попытка…» и так далее. На самом же деле было три четверти двенадцатого.
Мне было досадно за сделанную ошибку, так как я знал, как это будет неприятно Холмсу. Он отличался точностью в передаче фактов, но только что перенесенная им болезнь, очевидно, повлияла на него, и этой маленькой случайности было для меня достаточно, чтобы видеть, что он еще не вполне оправился. Он сам сконфузился на минуту, инспектор поднял брови, а Алек Каннингем громко захохотал.
Но старый джентльмен исправил ошибку и отдал Холмсу бумагу.
– Отдайте ее напечатать как можно скорее, – сказал он. – Мне кажется, это превосходная идея.
Холмс аккуратно положил объявление в записную книжку.
– А теперь, – сказал он, – право, хорошо бы нам всем пройтись по дому и убедиться, не утащил ли чего-нибудь этот полоумный грабитель.
Прежде чем войти в дом, Холмс осмотрел взломанную дверь. Очевидно, было использовано долото или крепкий нож, чтобы сломать замок.
– У вас, стало быть, нет засова? – спросил он.
– Мы не находили это нужным.
– Вы не держите собаки?
– Держим, но она на привязи по другую сторону дома.
– Когда прислуга ложится спать?
– Около десяти.
– Вероятно, и Вильям ложился в то же время? – Да.
– Странно, что он не спал именно в эту ночь. Теперь я был бы очень рад, если бы вы оказали любезность и поводили нас по дому, мистер Каннингем.
Коридор, вымощенный плитами, с выходящими в него кухнями, вел к деревянной лестнице, поднимавшейся на первый этаж. Он выходил и на противоположную площадку, с которой начиналась другая, более нарядная лестница, ведшая в парадную переднюю. На эту площадку выходили двери гостиной и нескольких спален, в том числе и спален мистера Каннингема и его сына. Холмс шел медленно, внимательно приглядываясь к архитектуре дома. По выражению его лица я видел, что он напал на горячий след, но никак не мог себе представить, куда приведет его этот след.