Прежде чем перейти к самим фактам, я должен сообщить вам, мистер Холмс, еще одну очень важную вещь. Эффи любит меня. Я не допускаю мысли, чтобы я мог ошибаться. Она любит меня всем своим сердцем, всей душой и наверное никого так не любила, как меня в данное время. Я чувствую это так же глубоко, как чувствует всякий человек, которого кто-нибудь любит. Но между нами существует какая-то тайна, благодаря которой мы никогда не сделаемся прежними счастливыми и любящими супругами, пока она не будет обнаружена.
– Нельзя ли перейти к фактам, мистер Манро? – прервал его Холмс с видимым нетерпением.
– Извольте, я расскажу вам все, что знаю про Эффи. Когда я встретил ее в первый раз, она была совсем молодой вдовой, – теперь ей всего только двадцать пять лет. Ее имя было миссис Эброн. Молоденькой барышней она приехала в Америку и там вышла замуж за некоего Эброна, присяжного поверенного с очень хорошей практикой. У них был один ребенок, который вскоре умер от желтой лихорадки. Та же участь постигла и ее мужа. Я сам видел свидетельство о его смерти. Это несчастье заставило ее покинуть Америку и поселиться вместе со своей теткой, старой девой, в Пиннере. Муж после смерти оставил ей порядочный капитал в четыре тысячи пятьсот фунтов стерлингов, который так хорошо был помещен им в одно дело, что давал ежегодно семь процентов. В Пиннере она успела прожить всего шесть месяцев, когда я познакомился с ней. Мы сразу влюбились друг в друга и повенчались спустя несколько недель.
Я сам торгую хмелем и получаю от семисот до восьмисот фунтов стерлингов чистого дохода. Таким образом, как вы видите, мы можем жить очень комфортабельно, и поэтому наняли прелестную виллу в Норбери за восемьдесят фунтов в год. Это небольшая деревня, но она имеет то большое преимущество, что находится недалеко от города. Поблизости от нас есть гостиница и какие-то два дома, а с другой стороны через небольшое поле есть небольшая хижина, обращенная в нашу сторону фасадом. Кроме же этих построек почти до самой станции нет жилья. Мои занятия требуют моего присутствия в городе только в известное время года, летом у меня гораздо меньше дела, и потому я вполне могу наслаждаться с женой деревенской жизнью. Как я уже говорил вам, между нами никогда не было никаких недоразумений.
Здесь я должен обратить ваше внимание еще на одно обстоятельство. После свадьбы жена отдала мне все свои деньги против моей воли, потому что я отлично понимаю, что она останется ни с чем, если вдруг мои дела пошатнутся. Но она тогда настояла на своем, и я подчинился ее требованию. Вдруг шесть недель тому назад она пришла ко мне.
– Джек, – сказала она, – когда я отдавала тебе деньги, ты сказал, что я могу их взять, как только они мне понадобятся.
– Конечно, – ответил я, – ты имеешь полное право распоряжаться своей собственностью.
– В таком случае, дай мне, пожалуйста, сто фунтов.
Меня это немножко удивило, и тогда я думал, что деньги ей нужны на какую-нибудь женскую прихоть, на новое платье или что-нибудь другое в этом роде.
– На что тебе понадобилась такая сумма? – спросил я.
– Вот видишь! – ответила она игривым тоном. – Ты сказал, что будешь моим банкиром, а банкиры никогда не спрашивают своих вкладчиков, на что им нужны деньги.
– Если тебе действительно нужны деньги, то, конечно, я их дам, – ответил я.
– О, да, они мне очень нужны.
– Но ведь ты можешь мне сказать, на что?
– Через несколько дней, может быть, но не теперь, Джек.
Заручившись таким обещанием, я, конечно, успокоился, хотя это было первый раз, что у жены оказался от меня секрет. Я выдал ей чек и с тех пор ни разу не вспоминал об этих деньгах. Быть может, этот факт не имеет ничего общего с тем, что произошло, но я все-таки предпочел рассказать вам его.
Я уже говорил вам, что недалеко от нас находится небольшая хижина; чтобы попасть туда из нашего дома, нельзя пройти прямо по полю, а надо идти по большой дороге и потом свернуть на тропинку, ведущую через красивый лесок из шотландских елей. Я часто гулял в этом лесу, наслаждаясь прохладой и тенью больших деревьев. Этот домик стоял пустой в течение восьми месяцев; я очень часто останавливался перед ним, думая, как хорошо бы можно было здесь устроиться. Его крытое крылечко почти совершенно утопало в зеленых кустах жимолости.
Вдруг в понедельник вечером, совершая свою обычную прогулку, я встретил пустой воз, отъезжающий, очевидно, от домика, а затем около крылечка увидел разложенные на земле еще не внесенные вещи. Очевидно, кто-нибудь наконец снял этот домик. Проходя мимо него, я с любопытством человека, которому нечего делать, заглянул в окно, соображая, что за люди поселились по соседству от меня. Случайно взглянув наверх, я увидел в открытом окне второго этажа какое-то лицо, устремившее на меня свой взор.