Через несколько месяцев мы получили из Будапешта интересную газетную вырезку. В ней сообщалось о трагической смерти двух англичан, путешествовавших с какой-то женщиной. Оба они были найдены заколотыми, и венгерская полиция предполагала, что они нанесли друг другу смертельные раны во время ссоры. Но мне кажется, что Холмс держится иного мнения, и до сих пор он предполагает, что если бы можно было отыскать гречанку, мы узнали бы, как было отомщено все зло, причиненное ей и брату.
Конторщик маклера
«Конторщик маклера» (The Adventure of the Stockbroker's Clerk), около 1889, Бирмингем, графство Западный Мидленд (Birmingham, West Midlands)
В скором времени после моей женитьбы я поселился в Паддингтоне, где взял практику престарелого доктора, мистера Фаркера. Практика его прежде была очень велика, но затем постепенно пациенты стали приходить все реже и реже. Причиной этому были преклонные годы доктора Фаркера и то, что он страдал болезнью, называемой «пляской святого Витта». Публика думает, что доктор, желающий лечить, должен быть здоров сам, и не доверяет тому, кто не может вылечить самого себя.
Итак, практика, которую я взял на себя, была неважная и приносила в год только около трехсот фунтов, а между тем ранее она достигала тысячи двухсот. Я был молод, надеялся на свою энергию и был уверен, что за несколько лет мне удастся увеличить практику до прежней цифры.
Я был сильно занят первые несколько месяцев и почти совсем не виделся с моим другом Шерлоком Холмсом. Идти к нему на Бейкер-стрит у меня не хватало времени, а он постоянно сидел дома и если выходил куда-нибудь, то только по делу. В одно июньское утро, когда я сидел после завтрака и читал «Британский медицинский журнал», вдруг раздался звонок, вслед за которым, к моему величайшему изумлению, послышался резкий, высокий голос моего старого товарища и друга.
– Мой дорогой Ватсон, – сказал он, входя в комнату, – я очень рад видеть вас. Надеюсь, что миссис Ватсон уже совершенно оправилась от потрясения, которое ей пришлось испытать во время нашего исследования этой странной истории «Знака четырех»?
– Благодарю вас, – сказал я, горячо тряся его руку, – мы здоровы оба.
– И я также, – продолжал он, усаживаясь в кресло – надеюсь, что ваша медицинская практика не совсем еще отбила у вас охоту к разгадыванию дедуктивным способом наших маленьких загадок?
– Совершенно напротив, – ответил я, – как раз вчера вечером я занимался классифицированием моих заметок по этой части.
– Надеюсь, что вы не считаете свою коллекцию уже оконченной?
– Разумеется, нет. И я был бы как нельзя более рад еще пополнить мои заметки.
– Например, даже сегодня?
– Если вы желаете, то хоть бы и сегодня.
– И даже если бы ради этого вам пришлось проехать в Бирмингем?
– Конечно, если вам так угодно.
– А практика?
– Мой сосед, я уверен, с удовольствием займется вместо меня. Когда он уезжает, я делаю это для него всегда.
– А! Я очень рад, – сказал Холмс.
Затем он откинулся на спинку кресла и из-под опущенных наполовину век принялся рассматривать меня.
– Вы были, как я вижу, недавно больны; наверное, простудились немного?
– Я сидел дома целых три дня по случаю довольно сильной простуды. Но мне казалось, что от нее теперь уже не осталось никакого следа.
– Это правда. Вы имеете теперь совершенно здоровый вид.
– Почему же вы узнали, в таком случае, что я был болен?
– Мой дорогой друг, ведь вам известен мой метод.
– Значит, вы узнали это при помощи дедукции?
– Разумеется.
– А что взяли вы за исходную точку?
– Ваши тапочки.
Я взглянул на свои ноги, обутые в новые кожаные башмаки.
– Но как же?.. – начал было я, но Холмс перебил меня.
– Ваши тапочки совершенно новые, – сказал он, – вы носите их никак не более трех недель. А между тем ваши подметки, которые в настоящую минуту видны мне, немного обожжены. В первую минуту я подумал, что вы промочили ноги и сушили башмаки на огне, но потом я заметил на середине подметки бумажное клеймо магазина, которое непременно отстало бы от сырости. Значит, можно сделать только одно заключение: вы сидели перед огнем, протянув к нему ноги, а это возможно делать в июне только в том случае, если человек простужен.
Подобно всем рассуждениям Холмса, то, что он объяснил мне сейчас, казалось совершенно простым. Мой друг угадал мою мысль по выражению моего лица и слегка иронически улыбнулся.
– Результаты моих выводов производят гораздо больше эффекта, когда я не объясняю их, – сказал он, – и боюсь, не делаю ли я ошибки, давая объяснения, путем каких логических умозаключений я сам прихожу к ним. Итак, вы согласны поехать со мной в Бирмингем?