Корм, который им дают, очень бодрит. Он состоит из кулона[151] с рисовой соломой и массаля[152]. Кулон — это род чечевицы, которую варят, чтобы конь мог ее есть. Это создает большие трудности, так как нужны котлы, дрова и вода, а через два дня состряпанная пища прокисает, и лошади к ней не притрагиваются. Рисовая солома несколько напоминает пшеничную. Массаль же состоит из перца в зернах, стручкового перца, лука, шафрана, чеснока и анисовой травы. Такой корм дают лошадям пригоршнями перед быстрыми переходами или перед битвой, обычно два раза в месяц. Это придает коням бодрости, удивительно их возбуждая. Они так любят эту еду, что не оставляют ни крошки. Кроме того, подобный корм способствует хорошему аппетиту. Вот их суточный рацион: с восходом солнца наполняют торбы остывшим кулоном и, как только все всадники и конюхи готовы, факир Мамот[153], которого по существу можно считать ротным каптенармусом, подает сигнал. Тогда все сразу кричат: “Тим” (сигнал атаки у черных). Кони отвечают на это ржанием, и тогда на них надевают торбы. После того как они поели, их ведут на водопой. То же самое повторяется после захода солнца. Днем и ночью они могут есть сколько хотят рисовой соломы. Дважды в день их чистят. Этим занимается конюх. Всадник, имеющий казенного коня, никогда его сам не чистит. Только те, кому конь принадлежит лично, делают это, если хотят сэкономить и не платить конюху. Вот как это делается: конюх сначала проводит ладонью или всей рукой против шерсти лошади, начиная с крупа. Очистив небольшой участок, он каждый раз с силой хлопает ладонью по телу лошади. Этот способ чистки удивителен. Даже издали все время, пока идет чистка, слышны эти шлепки. Здесь это называют массажем. Потом конюхи принимаются за ноги, непрестанно делая вращательные движения рукой и отбрасывая выпадающую шерсть. После этого они массируют плечевые и бедерные суставы у лошади с такой силой, что те потрескивают. Вслед за этим волосатой лапкой какого-нибудь животного они прочесывают шерсть, потом протирают коням глаза, уши, края нижней челюсти и т. д. Наконец метелкой они наводят такой блеск, какого не бывает у наших кавалерийских лошадей, хотя они гораздо лучше. Если лошади грязные, их моют с головы до ног. Подкованных коней очень мало, и вообще подковы совсем маленькие. Гвозди прикрепляются с внутренней стороны с помощью клещей, как это делают шорники, а снаружи их просто сплющивают. Подковывают лошадей всегда холодным железом. Хвосты им окрашивают в разные цвета. Мне кажется, что именно поэтому редко увидишь лошадь с густым хвостом. В Индостане у них не бывает ни сапа, ни бешенства.
Коней из регулярной кавалерии никогда не отправляют за фуражом. В каждой роте есть список плохих лошадей, выделенных для этой цели. При них состоят чернокожие солдаты, так называемые фуражиры, которые занимаются только добычей фуража и содержанием в чистоте проходов лагеря, где стоят лошади. Во время марша на плохих лошадях возят кулон, колья, веревки и т. п. На быках возят палатки, а на верблюдах — топливо и сырой кулон. Таким образом, боевой конь возит только своего всадника, а для перевозки жены и багажа есть бык.
Бывает, что коней регулярной кавалерии даже не водят на водопой. Несколько быков выделяется на то, чтобы привозить им воду в бурдюках, перекинутых через спину. У старшего слуги или погонщика быков есть кожаное ведро, крепко привязанное к середине палки длиною примерно в 4 пье. Он наполняет это ведро до мерки и поит поочередно всех лошадей, закрепленных за ним.
Распорядок в мараттских армиях почти тот же, что и у мавров, с той разницей, что маратты более суеверны. У них есть дни праздников, когда они ничего не предпринимают против своих врагов, а также дни, которые они считают неблагоприятными для каких-либо начинаний. Маратты никогда ничего не осуществляют ночью. Наступают они лишь тогда, когда солнце высоко поднимается в небе.
В мараттских армиях очень мало пехоты. Вся их сила в многочисленной, но плохо вооруженной кавалерии. У нее почти нет огнестрельного оружия. Обычно всадники вооружены копьями, саблями, луками и стрелами. Они используют и фугетты, есть у них также большие пушки, но они плохо обслуживаются, хотя ими и командуют европейцы. Когда маратты вступают в бой, всю артиллерию они ставят сзади вместе с обозом. После этого они выступают в беспорядке и, мчась во весь опор с саблей над головой и копьем позади, атакуют, испуская ужасающие крики. Один залп из пушек и мушкетов заставляет их повернуть и мчаться с той же скоростью обратно. Затем они снова соединяются и возобновляют атаку, пока не победят или не окажутся отброшенными. Мы едины, и нам нечего бояться мараттов, как бы они ни были многочисленны, особенно если мы укрепимся и займем хорошие позиции. Они обычно бьются скопом, и потому их способы вести войну не должны нас пугать. Маратты нападают все вместе, и, как только их военачальник водрузит знамя на занятой земле, они начинают жечь и грабить всю территорию, убивая всех, кто попадается с оружием в руках. Черных солдат они в плен не берут, а только военачальников или белых. Последних они обирают, а потом посылают на городские работы или же бьют бычьими жилами или прутьями, чтобы те помнили, как сами обращаются с черными в своих колониях. Так продолжается до тех пор, пока какой-нибудь консул или епископ их не выкупит. Такими жестокими маратты стали потому, что Айдер-Али-Кам их этому научил. В предпоследней войне Айдер отнял у них много крепостей. У всех, кто составлял гарнизон в этих местах, он приказал отрубить руки, нос или уши. В ответ на это маратты тоже стали калечить людей во всех гарнизонах, отказавшихся сдаться по первому требованию.
151
Речь идет, очевидно, о так называемых конских бобах, но из какого языка взято слово “кулон”, установить не удалось.