Как потом рассказал Гюго в своей рукописи “Путешествие в Азию”, Хюгель вел себя в бою храбро, но командовал бестолково. “В тот день, когда маратты (маратхи. — К. А.) внезапно напали на нас (еще до битвы при Мелукоте. — К. А.), я видел, как он сошел с коня и бросился один, пеший, в самый центр схватки, хотя на расстоянии пистолетного выстрела от него маратты занимались грабежом, а у него был при себе лишь охотничий нож. В день битвы (при Мелукоте. — К. А.) он соскочил с коня и приказал сойти с коней всем тем, кто был настолько глуп, что его послушался, с целью сплотить опять пехоту чернокожих (индийцев. — К. А.), которая была в полном замешательстве. Именно в этом бою он получил девять сабельных ран. Побуждение его было благородным, но я не вижу в его поступке никаких достоинств: нас едва знали в армии; было сто шансов против одного, что восемь человек, из которых семь не знают языка страны, не смогут остановить 15 тысяч человек, объятых смертельным ужасом, которые рассеялись по полю на протяжении четырех лье и которых преследовали более 60 тысяч мараттских кавалеристов. Хюгеля взяли в плен, и он был третьим, кого привели во вражеский лагерь. Покрытый ранами, как и его два товарища, он сумел через двое суток не только сбежать из лагеря, выдав себя за пушкаря мараттской армии, но и пробраться ночью в Ширингапатнам”.
Самому Гюго удалось избежать плена и укрыться в одном из фортов. Не владея языком, не зная обычаев, страны, он был совершенно беспомощен и просто голодал, пока ему не объяснили с помощью жестов, что вместе с конными индийцами ему следует направиться в Хайдарнагар. Однако поскольку конь его, пострадавший при прыжке в овраг, еле тащился, да и сам Гюго обессилел, попутчики бросили его на дороге. Он продолжал путь один, питаясь дикими плодами, мучась от жары, одетый в шаровары и короткую куртку, которые приобрел на последние деньги вместо своей грязной и рваной европейской одежды. Деревенские жители при виде его обычно убегали. Лишь через 25 дней он добрался до Хайдарнагара.
Однако и тут Гюго преследовали неудачи. По пути в Шрирангапаттанам Хюгель оскорбил наместника Хайдарнагара Уджджинапу, отказавшись явиться с другими французами на аудиенцию, несмотря на посланные ему три приглашения. Поэтому, когда Гюго вновь прибыл (уже один) в Хайдарнагар, Уджджинапа издевательски предложил ему стать его, Уджджинапы, личным стражником, а когда француз гордо отказался, снял его с довольствия Гюго жил в долг за счет других европейских офицеров.
Здесь, в Хайларнагаре. Гюго стал свидетелем одного из частых в XVIII в. восстаний индийских солдат, которым не заплатили жалованья. Он видел также страшную казнь зачинщика, которого привязали к ноге шагающего слона.
Попытка Гюго пробиться по приказу Хайдара Али с четырьмя сипаями в Шрирангапаттанам потерпела неудачу, ибо вся маратхская армия в то время двигалась на Хайдарнагар. Дальнейшее пребывание в Хайдарнагаре стало для Гюго невыносимым. Его наконец отпустили в Мангалуру для приобретения европейской одежды, но сопровождающему его индийцу было строго-настрого приказано привести его обратно. Однако в Мангалуру Гюго удалось письменно связаться с Хюгелем, находившимся в Шрирангапаттанаме. Хюгель выправил ему пропуск в Маэ (Махи), французский пункт на Малабарском побережье. Несмотря на разрешение Хайдара Али пришлось еще дать взятку майсурскому наместнику Мангалуру.
С помощью француза Дево, ставшего адмиралом у Хайдара, все было улажено. Дево одолжил Гюго деньги, и тот в июле, в муссонные дожди, отправился в путь с одиннадцатью слугами.
Дорога была тяжелой, от непрерывных дождей вздулись реки. Гюго все же по пути приглядывался к состоянию дорог и фортов, встретился с Али Раджой, князем Каннанура, и вообще интересовался всем увиденным. Лишь через неделю Гюго прибыл в Маэ оборванный, истощенный и больной. Пико (губернатор Маэ) и французские офицеры встретили Гюго весьма сердечно, одни одолжили ему деньги, другие — одежду. Пико предложил ему столоваться у него.
Гюго был настоящим французом, и дело не обошлось без романа. Хотя Англия и Франция в то время и соперничали, но в Индии руководители факторий были в дружеских отношениях, чувствуя себя европейцами в чуждой им среде. В “Путешествии в Азию” Гюго описал одно из частых Посещений Маэ Боддамом, губернатором расположенной неподалеку английской фактории Таличери (Телличерри): “Они явились в назначенный день и выслали вперед секретаря Совета к границе нашей фактории. Артиллерия форта приветствовала их салютом. Месье Пико, как здесь принято, вместе с нами встретил Боддама у первых ворот правительственного здания. Боддама сопровождали мистер и миссис Ашбернер (член Совета Таличери. — К. А.), комендант английского гарнизона и несколько офицеров... Обед прошел очень весело, под звуки артиллерийских салютов пили за здоровье королей Франции и Англии и за процветание торговли. После обеда время протекло быстро. Наши англичане пустились в обратный путь под гром крепостной артиллерии”.