Неизменно любящий Вас —
Андрей Добрынин.
Москва, 3 декабря 1990 г.
ПИСЬМО 2
1
Приветствую Вас, друг мой! Воротившись из ресторана (не слишком поздно, к счастью, так как поздно ложиться — это нездорово), я обнаружил в почтовом ящике Ваше очередное послание. Пребывая в мечтательном настроении и не испытывая тяги ко сну, сразу же сажусь сочинять ответ. Не спешите благодарить меня за такую обязательность: в своем письме я вновь буду беседовать не столько с Вами, сколько с самим собой, ибо в Вас нынешнем, обуянном страстью и не внемлющем речам Разума, я вижу себя прежнего, столь же беззащитного некогда против всех каверз Купидона. Справедливость, однако, требует отметить, что Ваше нынешнее безумие глубже и пагубней моих прошлых увлечений, хотя и те заставляли меня совершать нелепые поступки, о которых я не могу вспомнить без жгучего стыда. Все же я и в худшие времена сохранял в голове искру здравого смысла, дабы верно оценивать свое положение, а в душе — остатки твердости, дабы не раболепствовать перед женщиной и не докучать друзьям слезливыми исповедями как в устной, так и в письменной форме. Вы же внушаете мне невольный страх глубиной своего падения. Последнее ярко выражается в тех глупостях, которые Вы выплескиваете на бумагу, утратив, видимо, способность ощущать напыщенность, слащавость и смехотворность собственных излияний.
Первая из этих глупостей заключается в утверждении, будто женщину следует завоевывать терпением и почтительной покорностью, неустанно проявляя доброе отношение к ней, будучи ее другом. Данную мысль Вы пережевываете с поистине идиотическим упорством. Добро бы это было лишь абстрактное высказывание в пылу научного спора, которое, даже являясь неверным, не принесет особого вреда, — нет, свою чепуху Вы явно собираетесь сделать руководством к действию. Должен сразу огорчить Вас: поразить любимую своим бескорыстием Вам не удастся. В сложившейся ситуации Вы не требуете награды лишь потому, что знаете: Вам все равно ее не дадут, да еще вдобавок прогонят взашей за излишнюю назойливость. Это прекрасно понимает и Ваша дама, которая вовсе не такой невинный ребенок, каким Вы ее почему–то считаете. И разве она не права? Предложи она Вам увенчать Ваши усилия — воображаю, как загорятся Ваши глаза, как судорожно заерзает кадык, как растопырятся пальцы и выступит слюна в уголках рта!..
Ну–ну, не сердитесь, пузан, я не хотел Вас обидеть. Охотно допускаю, что Ваши действия и впрямь проникнуты бескорыстием как результатом острого душевного расстройства. Допускаю даже, что Вы заставите поверить в это и Вашу любимую. Это тем более вероятно, что женщины почему–то убеждены в своей способности внушать самые сильные и возвышенные чувства. Тем не менее Ваше будущее видится мне полным скорби и мучительных разочарований. К сожалению, постоянно проявляемые доброта, терпение и бескорыстие — это едва ли не самое опасное для успеха в любви. Женщинам, как существам сугубо земным, присуща инстинктивная расчетливость, которая подскажет Вашей даме, что не стоит расточать Вам слишком много милостей, если Вы у нее и так на крепком поводке. Ведя бурную интимную жизнь и принимая ухаживания разнообразных самцов, и ногтя Вашего не стоящих, она будет делать удивленные глаза в ответ на всякую попытку упрека с Вашей стороны. Какое Вам дело до ее увлечений, если Вы сами всегда уверяли, будто являетесь ее бескорыстным другом — и никем больше? Соглашаясь на эту сомнительную роль, разве не Вы приучили ее к мысли, что можно брать, ничего не давая взамен, и следовать всем своим сердечным прихотям, не опасаясь при этом Вас потерять? На Вашу долю остались лишь оттяжки, увертки и ничего не значащие обещания. И вот теперь она почти искренне удивляется Вашему огорчению и почти непритворно оскорблена Вашим упреком, но, скажите по совести, только ли ее нужно в этом обвинять?
2
Поверьте, друг мой, что мне понятны все движения Вашей высокой души. Я тронут Вашим стремлением быть благородным и в делах любовных. Увы, применительно к ним благородство Вы понимаете совершенно превратно — оно состоит вовсе не в том, чтобы позволить сделать из себя дойную корову и способствовать развитию мании величия в неустойчивом сознании Вашей дамы. Впрочем, сравнение с коровой хромает, — той дают хотя бы сено, а что дают Вам, кроме туманных обещаний? Однако не всякого поклонника женщина будет водить за нос: для этого ее надо сперва уверить в своей пылкой любви, покорности и беспредельном терпении, то есть как раз в тех качествах, которые Вы, как явствует из Вашего письма, намереваетесь постоянно проявлять. Ну что ж, не удивляйтесь, если результат будет не тот, которого Вы ожидаете, — сказать точнее, не будет вовсе никакого результата, ибо женщины не любят терять поклонников и потому Вы не услышите решительного «нет». Поклонник вроде Вас — существо для женщины чрезвычайно полезное: ведь он не только заботится о ее развлечениях, но еще и оплачивает их, а когда он надоедает или мешает разделить сердечные досуги с другим, более удачливым кавалером, его можно без церемоний прогнать, не опасаясь, что он уйдет навсегда. С ним даже можно — радуйтесь! — создать семейный очаг, придя с годами к выводу, что все мужчины — сволочи и данная мужская особь — наименьшее зло. Однако у этого очага он не обретет счастья, ибо соединится с женщиной, которая привыкла к его раболепию и потому не может его не презирать. Презрение — это не то чувство, которое можно до бесконечности таить в душе. Оно вскоре выразится в соответствующем поведении, и заслуженным итогом всех Ваших благих устремлений окажутся неврастения и раздел имущества. И не стоит коситься с завистью на своего счастливого соперника и тем более грозить ему всевозможными карами, поскольку его влечет то же, что и Вас, а избранный им более разумный путь к цели я никак не могу признать достаточным поводом для расправы. Поверьте, для победы над Вами ему не потребовалось проявлять коварство, растрачивать состояние или совершать какие–то сверхчеловеческие деяния. Еще до начала этого состязания Ваша любимая решила про себя: любой кавалер, кроме Вас, будь он хоть слегка человекоподобен, непременно добьется ее благосклонности, а укрепили ее в этом решении Вы сами, дав понять, что готовы стерпеть все, что угодно, лишь бы Вас не прогнали прочь. Так что сопернику Вашему и не требовалось делать ничего из ряда вон выходящего, — ему достаточно было проявить к Вашей даме умеренный интерес, тот самый интерес, который быстро угасает, не находя поощрения, и который именно поэтому Ваша возлюбленная сочла необходимым поощрить так щедро, как только возможно.