Локруа не особенно любил разговоры по душам с родителями, но сейчас не отказался бы послушать пару советов отца. Патрику казалось, что для отца подобную проблему разрешить - легче легкого. Ему достаточно лишь рукой взмахнуть и всё получится прекрасно. Иногда Патрику хотелось научиться кое-чему у своего отца. Уметь так же воздействовать на собеседников, убеждая их в правильности своих слов. Доказывая, что они - единственно правильные так, чтобы это не выглядело навязыванием своих идеалов.
Время до конца урока прошло относительно спокойно. В кабинете стояла звенящая тишина, лишь изредка прерываемая шорохом переворачиваемых листов, да шепотом переговаривающихся одноклассников, пытавшихся согласовать свои ответы с ответами других учеников. Кингстон, раздав задания проверочного теста, перестал обращать на учеников внимание, будто их не существовало. В сторону Патрика вообще старался не смотреть, Алексию тоже взглядом обходил. Но этого на душе было ещё неспокойнее, чем раньше. Теперь и малейших сомнений не осталось. Кингстон что-то задумал. Но вот что?
Хейворт, несмотря на внешнее спокойствие, нервничала невероятно. Один вариант развития событий, разворачивающийся в воображении, сменял другой. И каждый последующий вариант был страшнее предыдущего. Вновь вспоминался рождественский вечер, вспыхивали перед глазами неприятные картины прошлого. И треск ткани, и горячее дыхание, пропитанное алкоголем, тяжесть чужого тела. И ледяной страх, сковывавший душу и тело. Алексия старалась абстрагироваться от этих воспоминаний, попытаться наблюдать за ними со стороны, словно всё происходит не с ней, но так и не смогла этого сделать. Её трясло, ей было страшно. Предстоящий разговор страшил сильнее всего. Каждая минута, каждая секунда, отделявшая от него, виделась испытанием на прочность. Алексия боялась, но, в то же время, хотела, чтобы всё прошло, как можно быстрее и не было этого ужасного напряжения, этого страха. Узнать, чего хочет от нее Кингстон и спокойно отправиться по своим делам.
Неудивительно, что, услышав звонок, Алексия вздохнула с облегчением.
Кингстон по-прежнему сидел за учительским столом, уходить не торопился. Ждал, когда же ученики покинут кабинет. Сейчас Томас позволил себе смотреть непосредственно на Алексию, и она понимала, что не сбежит. Подойдёт и заговорит. Выслушает всё, что ей скажут. Но, Боже, как неспокойно в этот момент на душе.
- Мне остаться с тобой? - спросил Патрик, приблизившись к парте Алексии.
- Не думаю, что ему это придётся по душе, - произнесла Хейворт, бросив недовольный взгляд в сторону Кингстона.
- А не всё ли равно, что он будет чувствовать? Речь идёт о твоем душевном равновесии, а не о его. И меня мало волнуют его чувства.
- Да, Патрик, я понимаю... Но всё же хочу разрешить эту проблему сама. Если мне понадобится твоя помощь, я не стану молчать и обязательно скажу. Но пока я надеюсь на то, что всё обойдется, и мне не нужно будет вплетать тебя в свои дела.
- Хорошо, - кивнул Локруа. - Пусть будет так.
Алексия прикоснулась ладонью к его руке и некрепко сжала.
- Не обижайся, - произнесла тихо. - Но думаю, так будет лучше.
- Я не обижаюсь, - ответил Патрик.
Немного лукавил. Не то, чтобы обиделся, просто показалось, что Алексия ему не доверяет. А ещё где-то в отдалении совсем немного, но ощутимо дала о себе знать загоревшаяся искорка ревности. Патрик отлично помнил, благодаря каким обстоятельствам познакомился с Алексией. Кто знает, что сейчас творится у нее в голове? Возможно, она многое переосмысливает, и в итоге придет к выводу, что хочет быть с Кингстоном. Точно так же, как он когда-то ушел к Изабелл, наплевав на начинавшие зарождаться отношения с Алексией. Никто ведь не мешает ей отплатить ему той же монетой. Сделав вид, что всё отлично, Патрик вышел в коридор.
Алексия осталась в кабинете наедине с мистером Кингстоном. Раньше это было чем-то вроде предела мечтаний. Он, она, пустой кабинет. И никого, кроме них, на белом свете. Сейчас стало удивительно неуютно и даже отвратительно. Вновь появилось в душе то ощущение неприязни и желания поскорее исчезнуть. Слиться с толпой и не выделяться на фоне окружающих.
- И о чём вы хотели поговорить? - спросила, опираясь на столешницу парты, стоявшей перед учительским столом.
- Разве у нас мало тем для разговоров?
- Не знаю, - равнодушно пожала плечами Алексия. - Вам виднее.
- Ты ничего не хочешь мне сказать?
- А вы?
- Именно потому я тебя и пригласил. У меня к тебе немало вопросов.
- Какие могут быть вопросы с вашей стороны?
- В первую очередь, хочется спросить, рада ли ты, что я расстался с твоей матерью? Хотя, это даже не вопрос, а утверждение.
- То есть, считаете, что я рада?
- Не сомневаюсь в этом.
- Напрасно. Если честно, я не испытывала к вам ненависти, и ваши отношения с мамой меня никоим боком не касались. Меня раздражали ваши попытки воспитывать меня, во всем и всегда. Будто я неразумное дитя, не способное и шага сделать без посторонней помощи.
- А разве это не так? - улыбнулся Кингстон.
- Не так.
От этой улыбки стало в разы хуже. Страх лишь усилился, но Алексия старалась не показывать противнику свои истинные чувства. Нужно держать себя в руках, ничего не предпринимая. Не вызывать противника на откровенный скандал.
- У вас ещё какие-то вопросы? - поторопила Хейворт учителя.
Он явно был погружен в свои мысли. Алексия отметила, что у него на редкость задумчивый вид.
Хотелось прекратить этот разговор, как можно скорее, чтобы не чувствовать себя лягушкой, которую вот-вот начнут препарировать. Причем, лягушка эта не помещена в формалин, и потому прекрасно понимает, что сейчас случится нечто ужасное, но сделать ничего не может.
- Да. И немало.
- Тогда, пожалуйста, не молчите. Уроки никто не отменял. Я не хочу опоздать.
- Этот ключик... Тебе, действительно, подарил его Локруа?
- Почему вас это волнует?
- Тебе сложно ответить?
- Не хочу откровенничать.
- А почему?
- Вы не тот человек, которому я могу открыть душу.
- А он - тот?
- Кто именно?
- Ты прекрасно знаешь, о ком я.
- Локруа? - невинно поинтересовалась Алексия.
- Да, Локруа.
- Он больше, чем просто слушатель.
- Неужели?
- Кристально-чистая правда. Он для меня значит намного больше, что кто-либо другой. После мамы, конечно.
- И ты его любишь?
- Послушайте, что за допрос? Вас не касается моя личная жизнь.
- Почему же? Я вполне мог стать твоим отчимом, и тогда нам пришлось бы жить под одной крышей. Неизбежно пересекаться в течение дня и даже время от времени разговаривать, чтобы не расстраивать Викторию.
- Но это время в прошлом. Сейчас подобная перспектива перед нами не стоит.
- Так ключик подарил тебе Локруа?
- Да, - бросила Алексия гневно. - Естественно. Он - единственный человек, от которого я могу принять столь ценный подарок. И, предвосхищая следующий вопрос... Да, я люблю Патрика. Но не из-за подарков и материальных ценностей. Он может мне вообще ничего не дарить, но я буду любить его. Довольны? Это хотели услышать?
- Нет, - честно признался Кингстон, поднимаясь с места.
- А какого ответа ожидали?
Алексия замерла, когда учитель остановился напротив нее и осторожно убрал несколько прядей волос, выбившихся из прически. При этом ладонь его задержалась на щеке девушки. А вторая рука скользнула на талию.
- Что вы делаете? - грубо спросила Алексия, убирая от себя чужие руки.
- Ты ведь спросила, доволен ли я твоим ответом. И я честно говорю, что нет. Мне неприятно слышать о любви к Локруа. К тому же, это неправда. Я не верю в искренность твоих чувств к нему. Да и что он может тебе дать? Хотя... Да, понимаю. Он может подарить тебе роскошную жизнь. Вот этот ключик - первый шаг на пути к светлому будущему. Ведь, если говорить Локруа о своей любви постоянно, он может поверить. И подаренный ключик - только начало. Он может подарить ещё множество украшений...