Неудивительно, учитывая природные данные матери, что внешность у Патрика была совершенно очаровательная.
Отодвинув поднос, но так его и не убрав с пола, Локруа приблизился к кровати, сел рядом с Алексией. Она положила голову ему на колени и заглянула в глаза. Там читался немой вопрос о том, какой будет дальнейшая жизнь. И Патрику очень хотелось ответить, что он обо всём позаботится, и Алексии не придется ни о чем беспокоиться, но вместо этого с губ сорвались другие слова. Впрочем, тоже закономерные. К тому и шло. Локруа не мог молчать вечно, ему хотелось знать всё о том, что случилось днем. Во время прогулки он молчал, ни о чем не спрашивал. Ждал, что Алексия начнет разговор первой, но она этого так и не сделала.
Услышав его вопрос, Хейворт даже бровью не повела, и честно ответила:
- Он меня поцеловал.
- А потом?
- А потом ничего, - ответила девушка. - Я сбежала, он остался. Кажется, он чувствует себя, как рыба в воде и совсем не переживает о том, какие последствия вызывают его поступки.
- Что совсем неудивительно, - задумчиво протянул Патрик.
- Почему?
- Всё это не более чем таинство человеческой психики. Возьмём не самый приятный, но достаточно распространенный пример. Маньяк и жертва. Двое, стоящие по разные стороны баррикады. Точно так же, как и вы с мистером Кингстоном. И кто в этом тандеме нервничает больше? Полагаю, что жертва. Она в постоянном напряжении, ведь чувствует же опасность, но не знает, когда именно случится беда. А маньяку что? Он упивается беспомощностью жертвы, он мечтает видеть её страдания и переживания. Ему это всё приносит ни с чем несравнимое удовольствие. Боль жертвы автоматически приравнивается к его наслаждению. Конечно, в глубине души у него тоже немало сомнений, переживаний и метаний. Вдруг что-то не получится, жертва с крючка сорвется в последний момент, и тщательно разработанный план полетит в пропасть, но всё это отходит на второй план в тот момент, когда маньяк видит мучения жертвы. У него состояние - почти экстаз. Тут не до переживаний.
- Я начинаю тебя бояться, - хмыкнула Хейворт.
- С чего бы?
- Рассуждаешь об этом так уверенно, словно сам через нечто подобное проходил.
- Я просто очень умный, - усмехнулся Патрик.
- А главное - скромный.
- О, да! Просто сама скромность, - произнес Локруа.
- Кстати, о жертвах... - Алексия задумчиво принялась накручивать локон на палец. - Думаю, статистика не врёт. Всё так и есть... Большинство тех, кто подвергся насилию со стороны, как близких, так и посторонних людей, редко говорят об этом. Предпочитают молчать, скрывать правду от окружающих, боятся, что над ними станут смеяться. Тем самым, провоцирую своих обидчиков на дальнейшие действия. Фактически руки им развязывают, убеждая в безнаказанности.
- Ты права. Но сейчас мы уже, правда, ничего не сможем доказать.
- Я понимаю, - согласилась девушка. - Время уже ушло. Тем не менее, молчать я не стану. Если ещё раз повторится нечто подобное, я не забьюсь в уголок в слезах. Я буду действовать.
- Это может отразиться на твоей репутации.
- Главное, чтобы это отразилось на его репутации, и он вылетел из школы с позором.
Патрик не ответил, на время задумавшись. Алексия, конечно, перемены в настроении заметила.
- Что-то не так? - спросила тихо. - Или я сказала что-то не то?
- Я вот о чём думаю... - Локруа замолчал на середине фразы, заставив Алексию напрячься.
- О чём? - поторопила она собеседника.
- Могло быть так, что он понял намного раньше, что ты влюблена в него. Понял, но ничего не предпринимал, видя, что ты ни с кем отношений принципиально в школе не заводишь. Он был уверен в том, что ты никуда не денешься. Но тут появился я, и отношения наши начали развиваться стремительно. Кингстон понял, что теряет тебя, и тогда решил действовать. Правда, ничего умного придумать не смог. Его поступки были основаны на эмоциях, а потому лишь оттолкнули тебя. Он вполне может сменить тактику, начав играть роль романтического принца из сказки. Цветы, подарки, красивые ухаживания... Схема, опробованная многими мужчинами. И редко дающая сбой.
- Он так ухаживал за моей мамой, - пробормотала Алексия. - Какое-то время ему даже удавалось водить её за нос. Но я-то ему не поверю.
- Почему? Мне кажется, он умеет быть убедительным.
- Умеет, конечно. Но я не верю... Не хочу верить. Да и как человек он мне не интересен.
- А раньше ты была влюблена в него.
- Ошибки молодости. От них никто не застрахован.
- Да, я понимаю. Изабелл из той же серии.
- Забудь о них, - произнесла Алексия. - Пожалуйста. Не хочу слышать ни о ней, ни о нём.
- Хорошо, не будем, - согласился Локруа.
А Алексии вновь почему-то захотелось разреветься. Всё потому, что в голосе Патрика слышала она некоторое сомнение. Патрик сомневался в ней, в её чувствах, в её искренности. Очевидно, всё ещё пребывал в уверенности, что чувства к несостоявшемуся отчиму Алексию не отпустили. И стоит только Томасу сменить тактику, как она тут же побежит к нему, даже не помахав рукой на прощание. Как когда-то сделал сам Локруа, стоило только показаться на горизонте Изабелл.
Скорее, в предательстве стоило уличать его, а не Алексию. Ведь это не она старательно его обхаживала, бросала двусмысленные фразы, которые можно было трактовать по-разному. То ли, как намек на возможность отношений, то ли, как простую насмешку. Попытку записать в свой дневник побед ещё одну. И, надо сказать, недолго пришлось стараться. Она сама, подобно доверчивому кролику, запрыгнула в мешок, где лежала приманка, а потом не стала предпринимать попытки отбиться, когда поняла, что попала в ловушку. Для Локруа она стала ещё одной легкой победой. Быть может, легчайшей. На первом этапе, когда она немного сопротивлялась, было интересно играть, пытаться переплавить ненависть в любовь, а сейчас он, возможно, от этого устал. Потому и ищет поводы для придирок.
Мысли у девушки в этот момент были нехорошие. Мрачные, тяжелые, как грозовые тучи.
Наверное, зря она отступилась от своего принципа и завела отношения с человеком из школы. Следовало, выбрав одну роль, играть её до победного конца, не сворачивая с дороги на середине пути. Все события в жизни были глупыми. С самого начала учебного года она только и делает, что набивает шишки, а рационализм где-то потерялся и не желает возвращаться к своей хозяйке.
Иллюзии оказались сильнее правды жизни. В какой-то момент ей показалось, что Патрик - любовь всей её жизни. А сейчас? А сейчас ничего от этих мыслей не осталось. Только горький привкус разочарования. Он не любит, он считает, что она способна на предательство. Не обвиняет открытым текстом, но подводит к мысли о том, что совсем не удивится, если она однажды попрощается с ним. Даст повод думать о себе, как о девушке не самого тяжелого поведения. Или он вполне осознанно этого ждёт? Позволит ей разыграть комбинацию, в которой вновь выступит в роли жертвы, а потом вновь побежит к своей Изабелл? Разве невозможно такое развитие событий? Вполне возможно...
"Я не буду плакать", - раз за разом повторяла она про себя.
И слово сдержала.
Надоело все проблемы решать слезами. В последнее время она совсем раскисла, перестала саму себя узнавать. Куда делась та боевая девчонка, что способна была горы свернуть ради достижения цели? Почему её место заняло нечто невнятное? Да, любовь способна изменить человека. Важно лишь понять: насколько хороши эти перемены. К чему они ведут. Облагораживают человека или же наоборот сталкивают в пропасть. Алексия, кажется, столкнулась со вторым вариантом. Да, приятно было любить и вроде как быть любимой, но вместе с тем не хотелось терять себя.
Следовало представить, что рядом нет никого. Патрика, в первую очередь. Точнее, он есть, но в ином качестве. Стоило на время вновь вернуться к дружеским отношениям, а о том, что они - пара, позабыть. Привести мысли в порядок, проанализировать всё и решить: нужны ей эти отношения или она спокойно сможет жить без них.
Да, в семнадцать лет часто кажется, что проблема отсутствия мальчика - едва ли не самое страшное. На деле, это такая глупость.