- И всё было так плохо?
- Не знаю, - пожала плечами Алексия.
- То есть, как не знаешь.
- Я люблю его. И всё, что связано с ним - прекрасно для меня. Но всё равно я сомневаюсь в правильности своего поступка. Следовало подождать, а не бросаться, как в омут, с головой. Он, кстати, просил меня повременить, но я не послушалась.
- Алекс, не кори себя. Это такая мелочь в масштабах нашей жизни, - произнесла Миранда, стараясь хоть как-то успокоить подругу.
Она поднялась со стула, подошла к Алексии и обняла её.
- Быть может, ты права. Может быть...
* * *
Алексия сидела на кровати, поджав ноги, и поедала мороженое, зачерпывая его столовой ложкой прямо из ведерка. Время от времени рука тянулась к телефону, но Алексия каждый раз останавливала себя в самый последний момент, запрещая даже думать о звонке Патрику. Прекрасно понимала, что с её стороны это некрасиво, но все равно не звонила и не интересовалась произошедшим.
Миранда ушла несколько часов назад, и все это время Хейворт была предоставлена самой себе. У нее появилась возможность подумать о произошедшем событии. Естественно, Алексия в каких-то моментах была благодарна Патрику за то, что он отстаивает её интересы, пытается её защитить, но, в то же время хотелось сказать, что вмешиваться не стоит. Она сама во всем разберется. Вот только тут и возникала основная проблема. Не могла она сама разрешить свои проблемы, но и зависимой от другого человека быть не хотелось.
Открывшаяся внезапно дверь заставила Алексию не на шутку испугаться, в результате чего девушка уронила сливочную массу прямо на платье и коротко ругнулась, позабыв о том, что мат представительниц слабого пола не украшает.
В тот же момент в комнате ярко вспыхнул свет. Алексия зажмурилась. Резко распахнув глаза, она увидела на пороге комнаты Патрика.
Локруа стоял, сложив руки на груди, опирался на косяк. На губах его расцветала кривая ухмылка.
- Привет, - произнес он.
Прозвучало вполне доброжелательно; никаких насмешливых ноток или попыток задеть. Хотя, какое-то напряжение в голосе явно чувствовалась.
- Как ты здесь оказался?
- Вошел через дверь.
- Но...
- Твоя мама дала мне ключ.
- Вот так, - вздохнула Алексия.
Она отставила мороженое в сторону, поднялась с кровати и направилась в ванную замывать пятно. И вновь не обернулась, почувствовав на себе пристальный взгляд Патрика.
Хейворт и сама знала, что в этот момент выглядит не особенно привлекательно. Растянутый свитер, небрежно свисающий с одного плеча. Под свитером белая футболка, на ногах белые носочки, а-ля прилежная первоклассница. И вновь никакого макияжа, волосы небрежно собраны крабом на затылке, при этом заколка их практически не держит, и они небрежно спадают на плечи.
Повернув кран, девушка принялась замывать пятно от мороженого.
- И больше тебе нечего сказать? - спросил Локруа, снимая куртку и бросая её в кресло.
В ванную заходить не торопился, предпочитая рассматривать комнату Алексии, в которой ему ни разу не доводилось побывать.
- Вероятно, у тебя много поводов для разговора, - ответила девушка. - Ведь это ты пришел ко мне, а не я к тебе.
- Я давно хочу с тобой поговорить, но никак не получается. Скажи, ты хотя бы, действительно, болеешь или это так, повод не ходить в школу?
- Действительно. - В подтверждение своих слов Алексия чихнула.
Замыв пятно, она вернулась в комнату, но на кровать садиться не стала. Приземлилась на край письменного стола. Оперлась ладонями на столешницу, болтала ногами в воздухе, и всё своё внимание сосредоточила на носках.
На Патрика не смотрела. Но на него и не нужно было смотреть, она знала прекрасно, что он обязательно подойдёт и попытается узнать, что же именно случилось. Будет задавать вопросы, на которые совсем не хочется отвечать. И все потому, что мама сыграла с ней злую шутку. Отдала Локруа свои ключи от дома, а Алексию даже не подумала предупредить о предстоящем визите. Наверное, ей просто надоело смотреть на игру в догонялки, когда один старательно избегает общения, а второй всеми правдами и неправдами стремится получить хоть каплю внимания. Виктория отлично понимала, что Алексии и Патрику нужно серьезно поговорить, чтобы исчезли из их отношений недомолвки, потому и не отказала Локруа в помощи.
Патрик ожиданий Алексии не обманул. Подошел к столу, оперся обеими руками на столешницу, причем ладони положил поверх ладоней Алексии. Приблизился к ней и спросил тихо:
- Алекс, в чём дело?
- Всё хорошо, - негромко отозвалась она.
- Я так не думаю.
- Почему?
- Всю неделю ты меня избегала.
- Не только тебя. Я избегала всех.
- Тот же вопрос. Почему?
- Я не хочу никого видеть.
- Никого?
- Да.
- Совсем?
- Да.
- Это из-за него?
- Нет.
- А мне кажется, что да.
- Тебе кажется, - ответила Алексия.
- Что-то мне подсказывает, что ты меня обманываешь.
- И что же?
- Интуиция.
- Она ошибается.
- И логика.
- Она тоже в пролёте.
- Алекс, посмотри на меня, - попросил он. - Не отворачивайся.
- Нет.
- И вновь, почему?
- Просто так.
- Просто так ничего не бывает.
- Меня нереально бесят эти задушевные разговоры.
- А что не бесит? Или кто?
Последний вопрос был произнесен с издевкой. Теперь-то она откровенно проскальзывала в речи Патрика. Ему надоело сдерживаться и играть роль нежного влюбленного, способного перенести все невзгоды с улыбкой на лице.
Да, несомненно, он любит эту девушку, но любовь и попытка унизиться перед кем-то, чтобы заслужить внимание не равнозначные понятия.
- На что ты намекаешь? - зло прошипела Алексия.
Она не просто повернулась к Патрику. Она устремила в его сторону полный ненависти взгляд, получив подтверждение своим подозрениям. Она ни в чем не ошиблась. Это так. Он ревнует. Глупо ревнует к Кингстону и считает, что нежелание общаться вызвано именно метаниями в душе Алексии. Она не знает, кого выбрать, потому избегает обоих.
- Я не намекаю. Я лишь интересуюсь.
- Но сколько яда в твоем голосе!
- Но сколько лицемерия в твоих словах!
- Ты не имеешь права меня оскорблять.
- Я не оскорбляю. Просто хочу понять, что происходит.
- Если ты не дурак, то сам всё поймешь.
- Пытаюсь, но ничего не получается.
- И потому всю вину пытаешься свалить на меня! Это так благородно, - фыркнула Алексия, понимая, что ситуация принимает самый неприятный из всех возможных оборот.
Они скатываются в банальное выяснение отношений на повышенных тонах. Ещё немного и начнутся крики о сломанной жизни, выпитой друг у друга крови, упреки и попытки задеть за живое. В особо неприятном случае, всё может обернуться ещё и рукоприкладством. Впрочем, Хейворт искренне верила, что до этого не дойдёт.
- Я не пытаюсь свалить на тебя вину. Я только хочу знать правду.
- Какую именно правду ты хочешь знать? У каждого она своя. И наши с тобой понятия сильно отличаются друг от друга.
- Скажи это, - произнес он твёрдо.
- Что тебе сказать?
- Просто скажи. Всего три слова.
- Какие слова?
- "Я ненавижу тебя". Скажи, что ненавидишь, и я уйду. Более того, даже спрашивать не стану, почему так случилось. Потому что пойму, по какой причине ты отдаляешься от меня.
- Локруа, не строй из себя великомученика. Тебе не идёт.
- Я не строю. Я уже сказал, чего хочу от тебя.
- Но я не могу...
- Не можешь? Или просто боишься меня обидеть?
- Вот уж чего я точно не боюсь, так это наносить душевные раны, - произнесла Алексия. - Дело не в том, что я не в том, хочу я обидеть человека, или же стремлюсь срезать острые углы. Дело в том, есть ли на то причина?
- Разве у нас её нет?
- Нет.