30 апреля мы переночевали в деревне Лиды, а 1 мая 1813 г. прибыли в большую деревню Якшицы. По дороге нам пришлось переправляться через Березину, здесь не широкую, но сильно прибывшую, на плохом пароме, состоявшем из двух круглых бревен, выдолбленных как корыто и связанных веревками. На них лежало несколько досок: через реку был протянут канат, к которому был прикреплен этот утлый плот, чтобы паромщик мог его перегонять с одного берега на другой. Первая партия была переправлена благополучно, но когда вторая, немного большая, доплыла до средины реки, выдолбленные бревна наполнились водой, так что мы стояли уже по колена в воде. Тут уже все принялись за работу, и, к счастью, когда паром совсем погрузился в воду и натянутый через реку канат готов был лопнуть, мы были уже почти у берега. После того нам, промокшим насквозь, пришлось еще идти с четверть часа пешком, пока мы добрались до места стоянки. Так как большая дорога на Бобруйск идет по правому берегу Березины, нам пришлось на следующий день переправляться через реку обратно в том же самом месте, но тут уже мы были осторожнее во избежание повторения неприятного приключения, пережитого нами накануне.
2 мая 1813 г. мы прибыли на стоянку в Остров, маленькую деревушку, т. е. нашли приют под крышей, где оказалось еще немного соломы, но о пище приходилось позаботиться самим.
3 мая мы пришли в Свислочь, небольшой городок на Березине, 4-го в Галинку, маленькую деревушку, и 5 мая в Бобруйск, где были довольно удобно помещены у еврея. И здесь у нас вышел спор с нашим хозяином, не позволявшим нам разводить огонь, не дававшим кухонной посуды, пока мы не обратились к своему конвойному офицеру, и тот несколькими ударами нагайки не призвал еврея к порядку.
В том же доме жило польское семейство. Муж, кажется, служил в какой — то канцелярии. Добрые люди сжалились над нами и часто присылали нам разную провизию, которая тут была очень дорога.
Бобруйск — маленькая крепость, расположенная среди песчаной равнины. С одной стороны перед ней река Березина и большие болота, но с другой стороны, откуда ее осаждал во время войны польский генерал Домбровский, ее легко можно бы было взять, потому что все укрепления возведены из песка и очень непрочны. Кроме того, деревянные дома города примыкают вплотную к укреплениям, что весьма нецелесообразно в крепости, потому что их легко поджечь, и пожар будет мешать защите главного вала. Прожив здесь пять крайне скучных дней, 10-го мы снова выступили в путь на Михайлово, маленькую деревушку, где ночлег был положительно невозможный, так что многие товарищи решили расположиться биваком; но так как мы имели право требовать себе более удобного приюта, то я в сопровождении еще нескольких человек отправился в ближайшую усадьбу, где поместился русский офицер, и мы также расположились там. Помещик оказался любезным человеком; нам была сейчас же отведена комната и предложен хороший ужин. 11 мая 1813 г. мы пришли в местечко Старопоболово, где переменили лошадей, и двинулись дальше к деревне Усперову, где ночевали.
12 мая перед отъездом мы полюбовались прекрасным видом на противоположный берег Днепра. Мы переправились на хорошем пароме через довольно широкую здесь реку и прибыли на назначенную стоянку, название которой я забыл, где в каждом доме застали двух-трех человек больных вследствие лишений, перенесенных во время войны.
Здесь должен был позаботиться о квартире лейтенант Рейс, но лейтенант ф. — Бюлов остался очень недоволен его выбором, после чего лейтенант Рейс вышел из нашей артели, а на его место был принят врач Клейн. 13 мая 1813 г. мы прибыли в Мирьелевицы, красивую, только что отстроенную деревню на дороге. На следующий день была плохая погода, но теперь мы двигались по красивой, живописной, разнообразной местности. В полдень прибыли на стоянку Чечерск, небольшой, хорошенький городок, где, однако, нам досталась очень плохая квартира у еврея, которому мы с досады разрисовали все стены углем, на что еврей очень рассердился. Здесь, в красивом доме, жила графиня, обращавшая день в ночь и наоборот. Ей предсказали, что она умрет ночью, и поэтому она спала только днем, чтобы таким образом обмануть смерть.
15 мая мы продолжали свой путь в Залесье. Перешли небольшую речку Сож и удобно разместились у радушных крестьян. Однако в эту ночь нам пришлось пережить сцену, нас сильно испугавшую. Не успели мы уснуть на соломе, как вокруг нашей избы поднялся сильный шум. Один из нас поспешил к окну, чтобы посмотреть, в чем дело, и увидал, к великому нашему страху, человек шесть, восемь мужиков, вооруженных дубинами и столпившихся перед домом. Мы приготовились к самому худшему, потому что ненависть к французам простиралась и на нас, пленников, и могла вызвать какую — нибудь дикую расправу. Однако, наконец, мы поняли, что дело касалось нашего квартирохозяина, прятавшегося весь день, чтобы уклониться от повинности по поставке подводы, и, наконец, ночью вытащенного крестьянами из избы и сильно избитого под ужасный крик женщин и детей. Нам оставалось только подивиться на такое правосудие.