Слышала у ребят с ограниченными возможностями, которые создали юмористическую команду, прекрасную фразу, она стала для меня показательным маячком: «Не надо нас жалеть, Бред Питт же вас не жалеет». И правда, жалость – это унижение другого и превозношение себя над ним. Не надо жалеть. Если хотите помочь, то создайте равные условия, возможности и одинаковое отношение.
Зайдя на работу, стараюсь поскорее забиться в уголок, но все замечают и удивляются моей новой «прическе». Никто не говорит ничего плохого, но я не могу этого слышать, хочу, как ежик, свернуться клубком и выпустить колючки.
Пережила этот день, как купание в ледяной воде. Только вечером жутко болит голова от резинок на парике, я их от страха затянула очень сильно, все боялась, что парик сдвинется с места. И вообще носить парик – это не совсем так, как шапку: он жутко мешает, а на лысой голове ощущение, что все давит, чешется, остаются следы от резинок.
Приезжает моя доченька, моя девочка, мое счастье. Она, конечно же, ничего не понимает, а я счастлива опять ее обнять. Прижимаю к себе и готова провести так вечность.
Малышка что-то бурно рассказывает, играет, капризничает, а я с улыбкой смотрю на нее, она так выросла за те долгие 3 недели, что я ее не видела. Стала самостоятельней, смышленей, много историй с ней произошло, а я это пропустила, я так скучала, а потом она расплачется и скажет, что тоже соскучилась, очень.
Я была строгая мама, читала книги по воспитанию, развиваю ребенка, правильно кормлю, настраиваю режим, борюсь с кризисами полутора, трех лет, сама стараюсь быть правильной – и зачем? Зачем все это? Зачем такая правильная я такому правильному ребенку? Ребенку нужна просто любящая мама.
Совру, если скажу, что не думала о смерти после оглашения диагноза «рак». Думала, сто раз, но не боялась. Не страшно просто умереть, и дело даже не в рае или аде, я не думаю, что все так буквально. Для меня после смерти пока только темнота. Я боюсь оставить в горе свою семью, боюсь причинить им боль, а особенно моей маленькой доченьке. Я не представляю себе, как ей быть без мамы, как ей страдать и плакать. Страшнее смерти слезы моего ребенка и поломанная судьба. Я даже представлять себе не хочу ее в горе, но мозг рисует красочные картинки как наяву.
И вот теперь я не хочу ее правильной, я не хочу никаких книг по воспитанию и строгости, я хочу только быть рядом. Хочу, чтоб ее жизнь сложилась радостно и безоблачно, чтоб она была счастлива, и неважно как. Хочу, чтоб она проявляла свои эмоции, любые, хорошие и плохие, хочу, чтоб она капризничала и бесила меня своими выходками, а после обижалась и, помирившись, опять обнимала. Я не изменю себя, мой перфекционизм не даст мне покоя, я буду продолжать воспитывать. Но теперь мне нравится неидеальность и неправильность в моем ребенке, теперь ее обиды и надутые губки для меня так же прекрасны, как и заливистый смех.
Только под страхом, что все может закончиться, я стала принимать своего ребенка целиком и полностью, со всеми недостатками, не пытаясь изменить и подстроить под себя, общество, окружающих. Чувствую себя деспотичной дурой, которая с младенчества придумывала какие-то правила и рамки для своего ребенка, просто чтоб она соответствовала моим ожиданиям. Мне понадобилась операция, химиотерапия, диагноз «рак», чтоб сейчас, сидя в парике, умиляться, как мой ребенок в очередной раз устраивает истерику без повода и просто не умеет еще справляться со своими эмоциями. Моя любовь к ребенку безусловная, безграничная и просто спокойная.
* * *
Я немного успокаиваюсь, дни идут своим чередом. Зима, я в парике и шапке встречаю подругу, и она со слезами на глазах отводит меня и спрашивает: «Что, так все плохо?». Я была не готова к такому, немного ошарашена, но приходится признаться, что у меня рак. Оказывается, она сложила мое давнее отсутствие, странное поведение и парик и все поняла. А я-то думала, что я такая молодец, что никто не догадается, что так легко всех обведу вокруг пальца. В панике прихожу домой и рассказываю мужу. То есть получается, что и другие могли все понять, просто не сказали мне из вежливости и воспитанности. Боже! Эта мысль сводит с ума, руки трясутся, пью успокоительное, а муж сочувствующе крепко держит за руку. Он в очередной раз говорит «Мы со всем справимся» и «Все будет хорошо». Я опять чувствую себя неуверенно в своем теле, опять стыжусь своего внешнего вида и по возможности прячусь. Созваниваюсь с подругой, которая успокаивает и говорит: придумай себе на случай неожиданных вопросов в лоб ответы. Например, что у меня проблемы с гормонами. И все, больше не вдаваться в подробности, но это спасет от неловкой ситуации с чужими людьми, и больше не придется бежать. Да, это была отличная идея держать себе в голове ответ «У меня проблемы с гормонами», если кто-то задаст вопрос относительно парика, или внешнего вида, или больничных.