Каждая новая химиотерапия дается сложнее, слабость, тошнота усугубляются. Перед очередной химией я за день сдаю анализ крови, и он показывает критично малое количество лейкоцитов. Настает очередь колониестимулирующего укола «Филграстима», который помогает выработке кровяных телец. После него резко повышается количество лейкоцитов, и они идут на спад через несколько дней, как по кривой. Переживаю, потому что боюсь, что не допустят до химии и нужно будет сдвигать лечение. Утром в холле больницы я вижу, как кого-то отправляют домой с плохим анализом, а я, скрестив пальцы, жду своего. «Лишь бы разрешили делать химию», – только такие мысли. Никогда бы не подумала, что буду так радоваться, что мне разрешили делать химиотерапию.
На химиотерапии время длится бесконечно долго, ты считаешь дни, недели до конца циклов, много думаешь и мучаешься. Бывают дни, когда тебе очень плохо и не хочется ничего, бывают, когда твое тело начинает восстанавливаться и все хорошо. Но в таком состоянии иногда посещают мысли, зачем я это делаю. Зачем я лечусь, мучаюсь, приношу страдания своим близким. И банальность, что я становлюсь обузой для всех. Да, можно долго рассуждать на тему любви в семье и что уход за больным – это нормально, но, когда с этим сталкиваешься, очень, вот очень не хочется быть беспомощной. Для своего мужа я хочу быть не лежачей в кровати амебой, а красивой, умной и, в конце концов, сексуальной. Для своей дочери я хочу быть сильной, смелой, красивой и веселой. Я выдавливаю улыбку, когда мне плохо, и стараюсь выпрямить спину при виде мужа. Но в моменты слабости я уже не стесняюсь при нем снять парик. Конечно же, мой ребенок – это другое, здесь я не позволю себе расслабиться или подать вид, что мне плохо, и, боже упаси, снять парик. Вы думаете, что я заладила со своим париком и внешним видом: выжила – и радуйся. Не все так просто, просто не хочется выживать так, не хочется жить такой. Да и не уверена, хочу ли я быть обузой, такой ценой заслужить свою дальнейшую жизнь. Но и это еще не все: нет гарантии, что все будет хорошо, процент большой, но гарантии нет и, возможно, такими будут мои последние дни, такими, понимаете. Я не глупая и знаю, что любой человек может, упав с лестницы, расстаться с жизнью, а я могу, ноя и жалея себя, прожить до глубокой старости. А может быть, как во многих историях, где судьба догоняет, как в триллере, и люди, успешно поборовшие рак, через год или месяц гибнут в автокатастрофе, например.
Спасает от дурных мыслей моя затуманенная от химии голова, я действительно становлюсь глупее, часто заторможена и забывчива. Но сейчас это хорошо, как будто организм сам меня спасает от ненужных раздумий и страхов, все больше хочется спать и ни о чем не думать. Странное чувство безразличия посещает все чаще, голова как будто пустая. Не хочется ничего, не знаю, как это объяснить, когда сериал интересует больше, чем то, что будет завтра. Понимаю, что раскисаю, но ничего не могу поделать, это как полная апатия при сорокаградусной температуре.
* * *
На фоне химиотерапии значительно снижается иммунитет, поэтому в фильмах мы всегда видим больных раком в масках. Да, моя химия не была очень агрессивной и не требовала постоянного ношения повязки, но так как я проходила терапию зимой, несколько раз подхватывала вирусы. Болеть, когда твой организм полностью измотан, тяжело, и ждать, что само пройдет или «выйдет с потом», не приходится, сразу прописывают антибиотики для исключения осложнений.
Мы всей семьей несколько лет подряд делали прививки от гриппа, и в этом, перед началом химиотерапии тоже, онкологи одобрили и даже советовали так поступить для уменьшения рисков болезней на фоне сниженного иммунитета. Это не даст гарантию и не спасет от всех вирусов, но поможет избежать осложнений после самого гриппа.
Химиотерапевт также советовала сразу сменить зубную щетку на самую мягкую, потому что десны становятся чувствительными и нужно их меньше травмировать.
Еще неприятным моментом становится кандидоз на языке, он залечивается, но почти до самого конца химии временами появляется и достаточно болезнен.
И это все мелочь, потому что у меня последний цикл доксорубицина. Это какое-то облегчение. Теперь остается считать недели, потому что дальше меня ждут 12 циклов «Таксола». И это уже будет менее агрессивная химия, ее можно даже в дневном стационаре проходить в кресле. Становится как-то легче, потому что уже виднеется конец, есть надежда, что это все скоро закончится.