Приходит хирург оценить состояние. Мне на месте удаленной груди установили экспандер, который необходим для правильного заживления тканей и последующей установки импланта. Да, мой хирург может даже так! Он проводит операции, позволяющие после восстановить молочную железу и дать женщинам жить полноценной жизнью. Да, здоровую грудь вам уже никто не вернет, но реконструкция позволяет продолжать чувствовать себя женщиной.
Экспандер должен правильно «прижиться», поэтому на послеоперационном лифе есть еще пояс, который контролирует, чтобы он не поднимался вверх. Руку очень сложно поднимать вверх, но ее нужно разрабатывать.
Доктор объясняет, как прошла операция, он тоже раздосадован поражением лимфоузлов и говорит, что ждем результатов полной гистологии всех удаленных тканей из лаборатории – вот они и покажут курс дальнейшего лечения.
Восстановление достаточно быстрое, я все жду не дождусь выписки. Мне убирают один дренаж, ставят два других, пассивных (просто подвешенные пакетики), и я, надев широкую рубашку, отправляюсь домой.
А дома меня уже ждут заплаканная мама, которая украдкой вытирает слезы, и моя девочка, мое солнышко, доченька бежит обниматься. Муж с мамой наперебой пытаются спасти меня от сильных объятий. Я сажусь на колени перед дочкой, обнимаю ее, сажаю себе на колени, целую светловолосую макушку, а ее маленькие ручонки обвивают меня. Тогда я сразу объяснила, вернее придумала, что была в командировке, очень много было работы, и я нечаянно упала, ушибла руку – показываю рукав, говорю, что мне нельзя поднимать тяжелого и брать ее на руки. Малышка внимательно слушает меня, кивает, рассказывает, что в садике у мальчика была сломана рука и он ходил с бинтами, но уже спустя пару минут обижается и просится на руки стоя.
С рождения ребенка я боялась приучить ее к рукам. Но так и случилось: любые плачи, крики, больные животики, недосыпания, укачивания – все нужно было делать на руках и стоя, папа помогал, но в минуты сильного стресса нужна была именно мама. Я очень уставала, объясняла, бывало даже нервничала и обижалась, все силы бросались на отучение ребенка от рук. А теперь… теперь я бы готова была все на свете отдать, чтоб взять ее на руки, чтоб она своими ручонками обняла меня за шею, а ножки свесила на бедрах. Вот так невольно моему ребенку пришлось смириться и больше не проситься ко мне на руки, а я все придумывала, как выкручиваться, успокаивать ее и давать возможность контакта с мамой. Она становится мне на ноги, обнимает крепко за талию, и мы идем спросонья в туалет; когда я сижу, она всегда садится мне на колени и крепко обнимает, а еще мы просто держимся за руки, я глажу ее ножку, когда она засыпает, и говорю ей, что она пахнет морем.
Доченька долго рассказывает, как провела время с бабушкой, приносит игрушки, а я пытаюсь отдохнуть. Теперь все в доме направлено на то, чтоб дать мне отдых и не беспокоить меня, все крутится вокруг меня. Скажете: приятно, хорошо, внимание? Но я не люблю такого, ненавижу свое бессилие и, наверное, даже чувствую какую-то вину за то, что приношу лишние хлопоты родным. Ну как же это так – я мама, жена, хозяйка в доме и лежу, отдыхаю, а муж носится с ребенком и готовкой? И он не против, на самом деле: такого идеального мужа, готового и не видящего ничего зазорного в помощи жене по дому еще поискать, а мой спокойно все делает и приносит мне ужин в постель, чтоб я не вставала и набиралась сил. Идеально? Да, но я знаю, как он устает на работе, как ложится поздно спать, потому что доделывает дела или читает, чтоб развиваться и учиться, смотрит курсы, узнает новые тенденции. И мне обидно быть амебой, хочется, чтоб он мной гордился, да и сама хочу гордиться собой, своими достижениями, но я устала, хочу посмотреть сериал и уснуть.
* * *
Я долго перебираю всю одежду в шкафу, меряю, отбрасываю, нервничаю – сегодня я иду на работу, а одежду, под которой скроются дренажи, рукав и послеоперационный бюстгальтер с удерживающим поясом, не нахожу. Благо на дворе не лето, но даже объемные свитера предательски выдают толстые шлейки или выпирающие следы от липучек.