И тогда Николаю в который раз подумалось: ах, если бы такие, как Мозгов, были у руководства органами госбезопасности или военной контрразведки в тот трагический для страны август 1991 года, он бы не струсил, как сделали это его отдельные высокопоставленные коллеги, смотрящие в рот болезненно амбициозным политиканам! Они держали нос по ветру, а потому и росли, росли, росли… Но, увы, прошедшие события не терпят сослагательного наклонения. Честные и чистые граждане не в почете, когда бандитски захватывается власть, как не в почете был и Мозгов после того заседания Политбюро, где он спас флот, но ущемил себя.
Генерала «казнили» — сослали на периферию, и долго не замечали. А если правильней — не хотели замечать сильного и умного, смелого и честного те, кто шел на руководящие посты не из профессионалов снизу, а прыгал с партийно-политических трамплинов Старой площади на должностные пьедесталы Лубянки.
И все же он никогда не бросал дрожжи в помойку прошлой вакханалии. А еще он умел в службе требовать, но не унижать, а тем более не пользоваться услугами разносов и казней на эшафотах служебных гильотин. Он был великодушен, как всякий сильный человек в своем деле.
31 декабря 1998 года Николая Кирилловича Мозгова не стало.
Он отошел в Вечность, которая нетленна! Отошел как герой нашего времени!
Глава 23
Тень абвера
Смиряясь в покаянии, душа получает свою высоту.
Несколько лет назад Стороженко совершил речной путешествие на теплоходе «Молдавия» по голубой дороге Европы — Дунаю от Будапешта (Венгрия) до Пассау (Германия) и обратно.
Венгрия для Николая осталась в памяти страной лейтенантской юности, где в гарнизонах он нарабатывал опыт живого контрразведывательного ремесла. Венгерскую столицу он любил и знал хорошо, поэтому прилет в Будапешт освежил приятные воспоминания более чем 30-летней давности.
Аэропорт, автобус, размещение на теплоходе, обзорная экскурсия по городу — и «Молдавия» после протяжного гудка отправилась в сторону Австрии. Прошли Словакию и, наконец, оказались в Германии — в городе Пассау. Кстати, в этом городке, стоящем на границе с Австрией, служил таможенником отец бесноватого фюрера, а сам юный Адольф здесь же чуть-чуть не закончил свое земное пребывание. Он тонул в местной реке Инн, и его спас сверстник, которого Гитлер потом, со слов гида, сгноил в концлагере как оппозиционера, а значит, врага Третьего рейха.
Стороженко знал, что недалеко от Пассау расположена столица Баварии Мюнхен, где зарождалось нацистское движение и где будущими фашистами в ноябре 1923 года был организован Пивной путч с целью сбросить баварское правительство, а затем пойти на Берлин и ликвидировать ненавистную, как им казалось, позорную Веймарскую республику.
Тогда у них ничего не получилось, а самого фюрера власти упекли в темницу, сделав его узником камеры 7 Ландсбергской тюрьмы.
Николаю хотелось побывать в этом городе и взглянуть на приснопамятный пивной подвал, откуда капитан Эрнст Рэм призывал к действиям и где он, в конце концов, пал от руки своих же сподвижников, убоявшихся силы его «штурмовиков».
Экскурсия в Мюнхен состоялась.
Подвал предстал во всем великолепии: играл небольшой духовой оркестр, заводилой, конечно же, был трубач-виртуоз. За дубовыми длинными столами сидели с литровыми кружками пива краснощекие баварцы в традиционных костюмах — в кожаных бриджах и зеленых жилетках под темно-зеленым сукном курток. Они гоготали с неподдельной искренностью, живо обсуждая какие-то, вероятнее всего, смешные истории. Сновали молчаливые официанты.
Николай с женой тоже присели на свободные места за соседний столик, заказали по кружке знатного золотистого местного — «Баварского» напитка. Вдруг к ним подошел старик-незнакомец и на ломаном, но достаточно понятном русском языке спросил:
— Вы ест рузкий?
— Да! — ответил Николай.
— Я немец. Звать миня Курт. Услышаль рузскую речь — захотель говорить с вам. Меня восемьдесят пять. Я старый человек…Я биль в Россия.
Выглядел он гораздо моложе своих лет: румянец на щеках, прямая походка, моложавое лицо, густая копна белых с ржавыми прядями волос, какие бывают у некоторых людей в ходе природного мелирования при глубокой старости. Курт рассказал, что воевал в России, был пленен и возвратился в Германию только в 1953 году.