С. Ю. ЛЕВИК
ЗАПИСКИ
ОПЕРНОГО
ПЕВЦА
Издание второе,
переработанное и дополненное
Издательство
ИСКУССТВО
Москва * 1962
<Стр. 3>
О «ЗАПИСКАХ ОПЕРНОГО ПЕВЦА
Первое издание книги С. Ю. Левика «Записки оперного певца» было выпущено в свет в 1955 году. Тираж быстро разошелся, и уже через несколько месяцев после выхода книга стала библиографической редкостью. В издательство и в адрес автора поступало много писем от театральных деятелей, певцов, рабочих, служащих, студентов, воинов Советской Армии, школьников с многочисленными отзывами, как положительными, так и критическими, с просьбами об осуществлении переиздания книги. Отклики на нее приходили и из-за рубежа.
В чем основная причина большого интереса, вызванного книгой С. Ю. Левика? В личности ли автора? В подробностях его биографии? В самом ли материале книги — фактах, событиях музыкально-театральной жизни дореволюционной России, столичной и провинциальной, многочисленных характеристиках ее деятелей, ведущих и рядовых, и в первую очередь певцов и певиц, в профессиональном анализе вокально-исполнительского процесса?
Мне кажется, что все перечисленные моменты обусловливают незаурядный интерес читателей к «Запискам оперного певца».
Сергей Юрьевич Левик прошел большой, богатый яркими впечатлениями трудовой жизненный путь.
С юных лет, вопреки воле родителей стремясь к музыкальной деятельности, он совмещает службу ради заработка с настойчивой учебой у каждого авторитетного для него музыканта, встречающегося на его жизненном пути, и добивается овладения певческим, а затем и актерским искусством.
В двадцать пять лет он весной 1909 года начинает выступать с успехом на оперных сценах Петербурга: в Народном доме, а затем в передовом в то время Театре музыкальной драмы, руководимом
<Стр. 4>
И. М. Лапицким. Дважды он сознательно упускает возможность поступления на так называемую казенную сцену (императорские театры), упорно отклоняя требование администрации принять православие, что являлось непременным условием службы в придворном ведомстве.
Мне не пришлось видеть Левика на оперной сцене: в 1923 году по болезни он оставил ее. Но, опираясь на отзывы таких авторитетных музыкальных критиков, какими были А. Оссовский, В. Каратыгин, В. Коломийцов, ссылаясь на сохранившиеся отзывы печати, учитывая доброе поощрительное отношение к его певческим выступлениям со стороны Глазунова, Шаляпина, Фигнера, Тартакова, Купера, Фительберга, Шнеефогта, Лапицкого и некоторых других виднейших музыкальных деятелей, можно сделать заключение о значительности артистической индивидуальности С. Ю. Левика. С первых же спектаклей в Народном доме на Левика обратила внимание и зарубежная печать.
«С исключительным проникновением ведет Левик роль Демона в знаменитой опере А. Рубинштейна и уже сейчас проявляет глубокое знание сцены. Вчера он впервые выступил в роли Риголетто. Его вполне заслуженный триумф подтвердил, что у него и прочный, красивого тембра голос и очень сильная драматическая игра» («Фигаро» 7 июля 1909 г.)
По поводу выступления Левика в партии Тонио («Паяцы») в Театре музыкальной драмы Э. Старк («Петроградский курьер», 17 января 1915 г.) писал: «И вот что значит искусство музыкально-драматической фразировки [...] Г. Левик, одаренный исключительной музыкальностью, виртуозно передающий все оттенки музыкальной речи, так спел «Пролог», что захватил весь зал».
В московском «Вестнике театра» от 25 ноября 1919 года помещен отзыв о первой после Великой Октябрьской революции постановке в Петрограде вагнеровских «Мейстерзингеров». В нем мы читаем: «Зато блеснуло ослепительным светом искусство С. Левика, изумительно проводящего всю партию Бекмессера».
Левик редко выступал в камерных концертах, но и здесь его искусство отмечалось с большой похвалой. Так, например, в отзыве Н. М. Стрельникова в журнале «Жизнь искусства» (1923, № 4) о вечере, посвященном творчеству Моцарта, написано следующее: «Этот вечер был интересен по выступлению редкого за последнее время гостя наших концертных эстрад С. Левика, но в прежние годы хорошо известного по выступлениям в Музыкальной драме, — едва ли не лучшим русским Бекмессером, превосходным Кочубеем. Исполнение им нескольких арий из «Дон-Жуана» и «Свадьбы Фигаро» выделило и качества его как певца в условиях камерного исполнения,
<Стр. 5>
а прекрасная дикция и чуткое овладение моцартовским стилем, вместе с тактичной юмористической характеристикой исполненного, сделали его в моцартовской программе тем, что англичане зовут «настоящий человек на настоящем месте».
В петербургских, московских, гельсингфорсских, киевских, харьковских, минских газетах неоднократно упоминалось об «исключительной музыкальности» Левика, о его «благородной простой манере пения и игры», о «красоте, гибкости и большом диапазоне» его голоса. Высокую оценку Левика как оперного певца в развернутой характеристике дал член-корреспондент Академии наук А. В. Оссовский. «Деятельность С. Ю. Левика, — писал он, — протекала на моих глазах начиная с 1909 года, времени первых решительных успехов его в качестве оперного певца-актера. Эта сторона многогранной натуры С. Ю. Левика развернулась со всей яркостью во всем индивидуальном своеобразии в годы его сотрудничества в Музыкальной драме. Новым, глубоко оригинальным творческим истолкованием ряда созданных им образов в операх самого различного стиля С. Ю. Левик смело ломал оперные штампы и утверждал [...] здоровые начала реализма, драматической действенности, философской осмысленности трактовки оперных партий, превращавшихся и его исполнении в подлинно драматические роли. Поразительно колоритно и остро, с тонкой психологической проницательностью воплощенный им образ Бекмессера в «Мейстерзингерах» Вагнера может быть причислен к самым ценным достижениям русских оперных певцов».
От многих музыкантов старшего поколения — И. В. Ершова, В. А. Дранишникова, Н. А. Малько, С. А. Самосуда, Л. В. Николаева и некоторых других — мне не раз приходилось слышать аналогичные высказывания и оценки.
Оставив сцену в 1923 году, Левик не расстался ни с искусством вообще, ни с оперным театром в частности. Объяснение этому следует искать в свойствах натуры С. Ю. Левика, который никогда по мог замкнуться в узких рамках, в ограниченности интересов какой-нибудь одной профессии. Его импульсивная, жадная до жизненных впечатлений натура всегда толкала его к самым разнообразным формам деятельности, к расширению круга осваиваемых профессии. С юности он изучает литературу, иностранные языки и экономические науки, вокальное искусство и технику эквиритмического перевода текста вокальных произведений. Настойчиво стремясь стать и становясь оперным артистом-профессионалом, он остается в то же время и экономистом и весьма разносторонне проявляет себя как литератор. Уже в период с 1901 по 1905 год сделанные им переводы небольших рассказов с французского и немецкого языков печатались
<Стр. 6>
в газете «Киевская мысль». С середины десятых годов начинается его работа в качестве переводчика текстов вокальных произведении. Перу его принадлежит более семидесяти русских стихотворных текстов иностранных опер, ораторий, оперетт, переведенных с итальянского, французского и немецкого, в том числе опер «Отелло», «Дон Карлос» и «Сицилийская вечерня» Джузеппе Верди, «Саломея» Штрауса, «Сказки Гофмана» Оффенбаха, «Иоанн Лейденский» Мейербера, «Дочь кардинала» Галеви, «Четыре грубияна» Вольфа-Феррари, ораторий Гайдна, Генделя, Берлиоза и др. С 1929 года в качестве постоянного корреспондента в СССР французского музыкального журнала «Le Menestrel» он становится и рецензентом и музыкальным критиком.
Но и этого ему было недостаточно. На протяжении всей своей жизни он неизменно отдавал очень много времени и сил общественной работе. Последняя являлась для него не столько обязанностью, долгом, сколько насущной потребностью. Его общественный темперамент неудержимо влек его к участию в реорганизациях, реформах не только внутри театральных коллективов, в которых он работал, но и за их пределами. Ему необходимо было везде делиться богатым жизненным опытом, прилагать его в помощь окружающим людям. Так, в годы первой мировой войны он становится деятельным участником общественной организации Союз городов, на которую возлагались разнообразные задачи — от сбора материальных средств до эвакуации населения из угрожаемых районов и оказания помощи раненым и русским пленным, находящимся за рубежом. Уже при Советской власти, когда Союз городов перешел в ведение Наркомздрава, Левик в качестве представителя этой организации по поручению М. С. Урицкого выезжает в Копенгаген для улучшения дела помощи военнопленным и подготовки их реэвакуации на родину.